Операция «Артефакт»

В первой декаде апреля сорок второго года мы начали сворачивать свою деятельность. По моим прикидкам, в закромах у Чистякова должно было находиться не меньше двухсот килограммов золота и не меньше тридцати килограммов драгоценных украшений в виде ювелирных изделий и драгоценных камней. Вес, прямо-таки сказать, неподъёмный для команды из четырёх человек. И мне было интересно, когда и каким образом мы начнём вывозить найденные сокровища на «большую землю». Но Чистяков почему-то медлил, он как будто что-то выжидал. Каждые три дня он в одиночку поднимался наверх и проводил там несколько часов. Я соотносил это с проблемами транспортировки груза по Ладоге, поскольку с наступившим потеплением временная переправа должна была прекратить своё существование со дня на день. С другой стороны, я знал, что ценные грузы и военных высокого ранга вывозят и привозят в Ленинград самолётом. Может, и нас решили эвакуировать по воздуху?

В какой-то мере я в своих рассуждениях был недалеко от истины. Как оказалось на самом деле, той весной лёд на Ладоге сошёл рано. Уже к концу апреля доставку грузов в город осуществляли на баржах, а в обратном направлении вывозили тяжелораненых бойцов Красной армии и чудом выживших детей.

В один из таких дней Чистяков пришёл сам не свой. С его слов мы поняли, что с нашей эвакуацией возникли непредвиденные трудности, и нам надо продержаться в подземелье ещё целый месяц. При этом было приказано ни с кем в контакт не вступать, усилить охрану груза и ждать дальнейших указаний.

Глава 8. Уроки медитации

Так начался период нашего вынужденного бездействия. С продовольствием мы проблем не испытывали, всё так же и в том же количестве в нашем рационе присутствовали рыбные и мясные консервы, а хлеб заменяло чёрствое печенье. Единственным отличием от общих правил прежней жизни было сокращение времени использования электричества. Поскольку аккумуляторные батареи стремительно теряли свою ёмкость, свет включался только на время приёма пищи, а в остальное время мы были вынуждены сидеть в темноте, каждый в своём каменном мешке. Первые несколько дней прошли ещё более-менее сносно, но потом такое существование для меня стало просто невыносимым, и чтобы скоротать эти часы вынужденного бездействия, я вернулся в своих воспоминаниях к той удивительной книге, которую изучал вместе с Софьей Павловной. При всей своей отталкивающей внешности, она оказалась хорошим учителем, поскольку только благодаря её жёсткой требовательности я выучил тот манускрипт наизусть. И вот теперь в результате вынужденного ожидания я решил реализовать на практике некоторые древние магические заклинания.

Когда я в первый раз воспользовался этими знаниями в квартире Климовых, я не придал этому событию особого значения, поскольку точно не знал, что тогда сработало, мои природные данные или мне помогло колдовство. И теперь, сидя в темноте, я решил проверить всё на практике. Тем более, что у меня было над кем проводить эксперименты, благо за стеной спал Чистяков, а чуть поодаль Альбинос и Белый. Единственное, что мне надо было для этого сделать, это найти кусок штукатурки, чтобы начертить на полу пентаграммы, необходимые для того или иного заклинания.

И вот во время очередного приёма пищи мне удалось отколоть небольшой кусок лепнины и отнести его к себе под матрац. Через несколько часов, когда стихли все шевеления и шорохи, а за стеной в комнате Чистякова раздался храп, я приступил к своей первой попытке проникнуть за грань неведомого.