Операция «Арлекин»

— Да много. У нее крыша. Муж у нее — полковник, в штабе округа. Скоро генералом станет, наверное. Через нее все военные с подсобки отовариваются…

Мюрат Натирбофф с трудом скрыл свои эмоции.

Хельсинки, Финляндия. Проспект Маннергейма. Март 1989 года. Продолжение

— То есть, до этих дней вы даже не знали, кто такой Арлекин?! — изумился Хэтэуей.

— Да, верно.

— А теперь? Вы уверены, что верно установили Арлекина?

— Да. Мы не сомневаемся, что Арлекин — это генерал-лейтенант советской армии Вадим Андреевич Половцев. Начальник управления оперативного планирования штаба Западной группы войск.

Хэтэуей сел в кресло.

— Поверить невозможно. Почему англичане решили его убрать?

— Не его. Им было плевать кого. Они хотели провести акцию возмездия за события в Белфасте. Показать, скажем так, характер. Они попытались раз, потом еще раз. Потом мы перехватили их обмен с штабом операции, установили местонахождение группы убийц и слили их Штази.

— Когда был последний контакт?

— Шесть дней назад, в Ленинграде.

— Через кого?

Натирбофф показал глазами на Гейтса.

— Вы в своем уме? Вы не оперативный сотрудник! Вы не имели права и близко подходить к советской границе!

— Другого выхода не было, — ответил Гейтс.

…

— Агенты молчат, Гас. Тому есть причина. Доверять нельзя никому. Кстати, Арлекина не было ни в одном документе — и он выжил. Заставляет задуматься, верно?

— Черт…

…

— Как вы общались с Арлекином? Какая была основа?

— Деньги.

— Деньги?

— Да, самое простое, — говорил Натирбофф, — началось все довольно случайно. Работали мы только через жену, всегда. Она спросила, не нужны ли мне старые журналы «Военной мысли»[80]. До этого все было мирно и наивно — я продавал ей журналы «Плейбой» и «Хастлер».

— В СССР такой журнал стоит рублей пятьдесят, — сказал Гейтс, — эквивалент ужина в дорогом ресторане.

— Да знаю я. Сколько нам стоил Арлекин?

— Тысяч двести. Долларов. Но он того стоил.

— Если он тот, о ком мы думаем, то да.

Хэтэуей задумался.

— Если мы дадим понять англичанам, что мы заинтересованы в Половцеве, — они все поймут.

— Именно, сэр.

— Остается только одно. Признать, что у нас сквозит. Начать поиск крота. Связь с Арлекином у нас есть?

— Она всегда была односторонней.

— То есть, никаких экстренных протоколов…

— Ничего, сэр.

— Как велась работа с Арлекином?

— Готовились списки вопросов. На следующей встрече — забирали их и материалы.

— Какие материалы?

— Снимки документов. Военная мысль — номера журнала. Мы дали Арлекину несколько фотоаппаратов, в том числе скрытых.

— Документы проверяли? Может, это деза?

— Проверяли. Это не деза. Он никогда не отвечает на все поставленные вопросы — но та информация, что он дает — не деза, это проверялось неоднократно.

— А почему он не отвечает на все вопросы? Он что-то скрывает? Пробовали понять что?

— Нет, не рискнули. Информация об Арлекине могла распространиться.

— Арлекин, — сказал Натирбофф, — по его просьбе мы передали ему устройства для записи и несколько жучков. Регулярно получаем от него материалы. Большая часть шлак. Но иногда попадает такое, чему цены нет.

Заглянул один из офицеров.

— Кузены в холле.

Гаст взглянул на часы.

— Ну, что ж. Пойдемте, и попытаемся обвести вокруг пальца мастеров этого дела.

…

— Рано или поздно это дело с Арлекином утащит тебя в могилу — сказал Гейтс

Натирбофф ничего не ответил.

— Может, пора, наконец, сказать что Арлекин — это она, а не он?

— Чтобы завтра и она пропала?

— Сегодня ты соврал помощнику Директора. И не один раз.

— Плевать.

— Какого черта!? — резко сказал Гейтс — Нельзя смешивать личное и работу. Она наш источник, и это, прежде всего. Как ей удалось запудрить тебе голову, а? Может, она — «ласточка» и сейчас смеется над нами?

— Ты не хуже меня знаешь, что это не так. Благодаря ей мы имеем доступ к самой верхушке Советской армии. Мы знаем, о чем они думают. О чем мечтают. О чем говорят. Чего боятся.

— Мы знаем об этом с ее слов.

— Ты слушал записи.

— Они могли быть инсценированы.

— Хватит… — Натирбофф откинулся на спинку сидения. — Все это чушь собачья. Мы напуганы драконом и никак не желаем понять, что его больше нет с нами. Дракон скончался и из его пещеры смердит все сильнее и сильнее. Труп дракона гниет, его едят крысы. А мы все еще рассказываем друг другу сказки. И знаешь, почему? Потому что мы не можем себе представить, как нам жить без дракона. Он нам нужен для того чтобы оставаться самим собой. Ронни с его Звездными войнами. Военно-промышленный комплекс. Мы, наконец. Ты понимаешь, что мы станем не нужны ровно тогда, когда первый человек войдет в пещеру…

— Чем она тебя так зацепила? Впрочем, я догадываюсь.

— Брось — вяло отозвался Натирбофф — она идейный борец. У нее тоже все отняли. У ее дедушки было дворянское достоинство, земли, крестьяне, он строил фабрики. Пришли большевики и отняли всё, а в квартиру к ним подселили с десяток семей рабочих. Если бы не революция, они, их семья — были бы миллионерами. Self-made man в американском стиле.

— Я бы ей не доверял.