Операция «Антитеррор»

Я узнал бы свою трубку по царапине на стекле экранчика. Здесь царапины не было, хотя модель была та же самая – «Motorolla». Но я решил идти напролом и врать в свое удовольствие, иначе как разговаривать с молчаливым чеченом.

– Разве я знаю, чья это трубка...

– Я знаю. Откуда она у тебя?

– Гаврош дала.

– Ладно. Трубку она мне пусть оплатит. Но я так понимаю, что взрыв будет производиться по телефонному звонку?

– Да. Халил сидит на другом конце. Если надо будет, он взорвет.

– А если позвонит кто-то другой? Мне дочь позвонить может. Или по работе кому-то понадоблюсь... Мы, значит, тут же взлетим все на воздух?

Умар даже засмеялся.

– Успокойся. Взрыв состоится в том случае, если на другом конце ответят. На этой трубке набран номер. На другой не отвечают. Когда надо будет, они ответят, и сразу произойдет срабатывание на прерывателе.

Он мне все выложил. Умница. Это мне и надо было узнать. Это мне очень надо было узнать. Вот же попал в историю – сообщил сдуру Асафьеву координаты лагеря. При первой же опасности Халил нажмет на кнопку приема, и мы попрощаемся с жизнью. И не просто попрощаемся, а очень красиво. Все, включая заложников.

Более того, есть и совсем обидные варианты. Предположим, удастся произвести моментальную атаку и Халил будет блокирован. Но кто-то из группы захвата услышит звонок и пожелает побеседовать с активным корреспондентом террориста. Ответит. И – опять тот же эффектный результат.

Это называется, влипли мы по самые уши. А что делать? Предупреждать Гавроша или предупреждать Асафьева? Первое выглядело бы очень мило.

А как Асафьева предупредить?

Трубка сотовика, который дали мне местные омоновцы, казалось, прожигает внутренний карман. Так хочется достать ее и позвонить. Но это бесполезно. Номер там заблокирован. И омоновцы выскочат наружу совсем не вовремя. Не успеют они добраться до дверей, как Мария даст команду перестрелять заложников.

У меня остался еще один шанс. Убедить Умара. Он как раз поднялся вслед за мной на первый этаж.

– А если телефон просто отключат?

– Кто его отключит?

– Ты представляешь, сколько стоит непрерывная связь? И на станции же стоят компьютеры. Они тоже понимают, что такой долгий набор номера не может быть естественным. Компьютер сообщит спецам, те подумают, что сломалась трубка, и отключат ее... Что тогда будет?

Умар помрачнел.

– Взорвемся. Датчик прерывателя сработает, как на ответ с другого конца.

– Надо предупредить Марию. Вы не продумали это до конца.

Умар неуверенно пошел к дверям. Взрываться вместе со шлюзом он желанием не горит. Чтобы не выпускать ситуацию из-под контроля, я двинулся вслед за ним. Если он сам не сумеет убедить Марию, то, может, я помогу. А убеждать надо, потому что самостоятельно отключить пульт управления взрывом я не смогу. Теоретически знаю – последним подключают провод, ведущий к прерывателю, но я не видел, какой провод подсоединяли последним, клеммы проводов уже были закреплены заранее. На месте Умар ставил только одну коробку.

Мы выглянули в дверной проем, чтобы позвать командира. Поблизости ее не оказалось, и я двинулся вдоль борта «КамАЗа», стараясь лишний раз не высунуться и не подставить себя под пулю омоновского снайпера.

Мария находилась в стороне, лежала с автоматом в руках у бетонного парапета прямо на холодном асфальте. Бедная девка, как она после таких моционов будет когда-то рожать? Метрах в двадцати от нее, прямо посреди моста через шлюз, стоял, слегка поеживаясь от того, что находится под прицелом нескольких «стволов», офицер ОМОНа.

– Нашел дураков... – кричала Мария, продолжая разговор. – Так я и разбежалась... Записывай номер моего телефона. Все переговоры в дальнейшем будут вестись только через сотовую связь.

Рино и Шпинько занимали все те же позиции, на которые я их и послал. Исмаил стоял чуть в стороне на одном колене, положив ствол на перила и держа на прицеле офицера. Ингуш зловеще улыбался. Он хорошо знал, что «винторезу» бронежилет – не помеха. Зачем только омоновец таскает лишнюю тяжесть...

Я оглянулся. За стеклами автобуса маячат фигуры еще двоих боевиков, с которыми я с утра так и не успел познакомиться. Можно было бы воспользоваться моментом, пока силы разбросаны, и попытаться захватить автобус. Но стоит он слишком близко. Если я уложу двух охранников, то остальные боевики начнут стрелять сквозь стекла по пассажирам. Слишком велик риск, даже если Леня поддержит огнем сверху.

А предпринимать следовало что-то срочно.

Вообще я чувствовал, что просто теряюсь в сложившейся ситуации. Это оттого, что пришлось заниматься не своим делом. Мое дело, которому меня долго и качественно учили, в том состоит, чтобы совершать диверсии. А вот предотвращать их, причем предотвращать так, чтобы заложники не пострадали, – этому обучают специальные антитеррористические подразделения типа знаменитых «Альфы» или «Вымпела». Разные у нас несколько профили.