Операция №6

Этот день был поистине днём неожиданных и частых сюрпризов. Только Рогов вступил под защиту густого кустарника, как навстречу ему шагнул человек с винтовкой на плече. Рогов вскинул свой автомат, и вдруг глаза его широко раскрылись от удивления: в человеке он узнал давешнего молодого дровосека в заячьем треухе.

— Ну как, кум, испугался? — спросил тот с легкой усмешкой.

Рогов насупил брови. Ему не понравилась эта явная насмешка над ним.

— Кто вы такой? — спросил он строго.

— Неужели не узнали «кума»? — все так же насмешливо и беззлобно улыбаясь, проговорил дровосек. — А ведь я только что спас вас от немцев, — добавил он, уже без улыбки, вполне серьезно. — Этот чернобородый, — не знаю, как вы ему доверились, немецкий ефрейтор, по фамилии Мюллер и вел он вас прямо в Болдырево, где со вчерашнего дня орудуют эсэсовцы.

Рогов прищурил глаза: где же здесь правда? И кто из них провокатор — убитый чернобородый или этот «дровосек» с винтовкой за плечами? Ведь могло быть и так: немецкий наймит убил партизанского проводника, теперь пытается играть его роль, чтобы предать десантника в руки немцев?

В самом деле, где правда?

— Дурачков нашел разыгрывать! — произнес со злостью Рогов, направляя дуло автомата в грудь «дровосеку». — А ну-ка, руки вверх!..

Улыбаясь, парень подчинился приказу.

— Конечно, верить мне так вот сразу не приходится, — проговорил он. — Да ведь для этого у нас есть по заветному словцу… Вот, скажем, мое: «Волга».

«И стоит на ней героический Сталинград» — ответил Рогов и радостно улыбнулся, опуская автомат. — Привет вам, товарищ!

Спустя минуту, склонясь над картой Рогова, «дровосек» говорил:

— Вам следует обойти Болдырево с юга и затем круто повернуть к западу… Это будет вот здесь, — ткнул он пальцем в карту. — Отсюда до шоссе 6 километров. Но к шоссе вы близко не подходите, остановитесь вот здесь у болота и ждите, пока вас не найдут партизанские проводники…

— А вы кто же, товарищ? — с удивлением спросил Рогов, до этого убежденный, что перед ним один из партизан, посланных на розыски десантников.

— Я? Я, товарищ, имею особое задание… Прощайте!.. Счастливого пути!..

Точно придерживаясь намеченного «дровосеком» маршрута, Рогов к трем часам пополудни вышел к болотцу, заросшему редким кустарником, чахлыми березками, осинником и ивняком.

По временам до слуха Рогова долетал стрекот автомашин, лязг колес телег, топот подкованных коней, — там лежал большак, шоссейная дорога, ведущая к Сухову.

Майор отыскал холмик, присел, отломал от шоколадной плитки два квадратика и съел их.

Эго был его обед.

Закурив, он откинулся на ствол сосны и устало закрыл глаза.

Вокруг лежала морозная тишина. Не слышалось писка пичуг и их веселой возни в кустах.

Лишь по временам со стороны шоссе доносились звуки движения.

Рогов сидел, курил и думал.

Внезапно треск сухой ветки под чьими-то ногами заставил его вскочить и схватиться за автомат. Но было уже поздно: он оказался в кольце направленных на него дул немецких автоматов.

Стало ясно: «дровосек» обманул его, воспользовавшись паролем, о котором каким-то путем узнали немцы.

5

Рогов шагал медленно, заложив руки за спину и опустив голову.

Прошло немногим больше двенадцати часов после того, как он выбросился из самолета, а события за это время развивались так стремительно и с таким разнообразием, что майор только сейчас смог восстановить все в своей памяти.

В результате наслоения этих событий достоверно стало одно: он, командир десантной группы, окончательно выбыл из строя. Не убил его вражеский «мессер», удалось ему благополучно приземлиться, зато сейчас он попал в цепкие лапы.

Это было начало конца.

Что ждало его впереди? Что будет с ним через какой-нибудь час?

Он знал — немцы не ограничатся его убийством. Нет, они попытаются выведать все подробности о десанте.

Он вдруг вспомнил о тех гестаповских пыточных камерах, которые ему довелось видеть в некоторых освобожденных районах.

В одной из таких пыточных камер Рогов однажды застал умирающего патриота, у которого в подошвы обеих ног были вбиты короткие с широкими шляпками гвозди.

Видел майор и подобие древней дыбы, и заостренные колья с насаженными на них людьми, и многое другое, настолько дикое, что нормальный человеческий ум не в состоянии был понять всю эту чудовищную нелепость.

Чего добивались фашистские садисты от своих жертв? В первую очередь, нужных им сведений.

И Рогов на мгновение представил себя на их месте.

Выдержит ли он нечеловеческую муку? Хватит ли у него духовных сил держаться с достоинством до последнего вздоха?

Важно было одно: молчать! Претерпеть все и молчать. Дыба, кол, гвозди — молчать. Ни одного слова! Онеметь!

Где те силы, которые помогут ему все вытерпеть, все испытать и молчать, молчать, молчать?!

Кто даст ему эти силы?

Молчать! Молчать! Молчать!

Он шел, опустив голову, весь поглощенный мыслями о предстоящих пытках и о тех силах, которые скуют ему челюсти, отнимут язык, заглушат дыхание.

Молчать!

Он шел, не замечая ни дороги, ни своих конвоиров.

И вдруг услышал:

— Стой! Кто идет? — и поднял голову.