Оператор совковой лопаты

Мишка в мандане у Зелёной Уточки. Тут ещё две старшие женщины. Они заканчивают шитьё паруса из очень тонко выделанной кожи для лодки, что ещё осенью уверенно ходила, приводимая в действие ветром. Стальные крючковатые шила, сделанные им собственноручно из рельсовой стали, просто не узнать. Терпеливые руки вдохновенного умельца переточили их совершенно. Тонкие, идеально отполированные, с хищным остриём, они уверенно снуют в сноровистых руках. Не в защип соединяются полотна. Бельевой шов, вот что это такое. Три пары рук действуют согласованно. Залюбуешься.

Нитки растительные, натёртые воском. Места сгибов смазываются хитрым составом, от которого нежно пахнет скипидарчиком. Неспешно течёт беседа.

— Миша! Наш род не вернётся сюда осенью. Мы уйдём на восток. Лодки и груз придётся долго нести по суше, чтобы перейти в другую реку. Мы окажемся в местах, где люди сажают растения и терпеливо ждут, пока они принесут свои плоды. Выдры обычно умеют ладить с теми, кого встречают в пути, поэтому мы не ждём от встречи с ними большой опасности. Ты наш родственник, сын матерей рода. Уйдёшь ли ты с нами или останешься на месте?

Надо же! В сыновья его приняли? Точно! Отравился он недавно — мама не горюй! Айн мигом его напоила молоком с углём. Женским молоком — другого в этих местах нет. Ха! Это же обряд вступления в родство! В общем, матриархат здесь. И с ним говорят люди, принимающие решения.

— Скажите, почему Выдры не хотят вернуться осенью туда, где будут ждать их ульи с мёдом, поляны, заросшие травой, дающей съедобные зёрна? — Понятно ведь, что не просто так принято решение об изменении ежегодного маршрута.

— Люди Больших Быков идут сюда с равнин запада. Прошлогодняя засуха выжгла там траву, запасы вяленого мяса подошли к концу, стада стали пугливыми и малочисленными. Чтобы не умереть от голода, они кочуют к лесам и горам, где можно ещё найти орехи, поймать рыбу в реках или убить птицу в камышах. Когда людей слишком много, они часто ссорятся. А Выдры не любят драться. — Серая Уточка затянула последний стежок шва и обрезала лишнюю нитку.

— А если я останусь здесь, то встречусь с ними? И что будет? — Прогноз очень интересен Мишке.

— Наверное, вы подружитесь. Или станете враждовать, или меняться. Не знаю. Мастер, делающий острые и крепкие вещи, желанный сосед. Скорее всего, с тобой захотят породниться.

— А мои Айн и Саякинон? Они с вами уйдут или останутся со мной?

— Не знаю. Их ещё не спрашивали. Но о перемене маршрута они знают. — Уточка подворачивает кромку, в которую зашивается верёвка. Не витая, а плетёная. Отлично держит узлы и великолепно развязывается.

Мишка не торопится с ответом. Жить одному ему не понравилось. Чуть копыта не отбросил от обычной простуды. Но как же неохота бросать то, что нажито, наделано, настроено. Хотя гуртом это всё можно без труда повторить и на другом месте. Кроманьонцы не только всё схватывают на лету, они словно вживаются в осуществляемый процесс. При взаимодействии с ними чувствуешь себя частью одного организма.

Ну да, ведь подмечал же Мишка, что род — это команда по выживанию. Совместному, что особенно важно. Взаимодействие нарабатывается, знания транслируются, навыки совершенствуются. А ротация в составе группы не только для того, чтобы избежать кровосмешения. Люди приходят и уходят. Или остаются. Прижился, сработался — значит, свой. Не получилось — ничего страшного, переберёшься к соседям, попробуешь ещё раз.

Он, пожалуй, ещё не стал здесь своим. Ему помогают много, а он другим — редко. И если здесь, у плавильни и кузницы, жизнь крутится вокруг его замыслов, то в путешествии будет мало толку от городского юноши. Придётся бегать на подхвате и всему учиться. Но здесь все охотно учатся. Забавно, народ-то здешний буквы запоминает. Таких грамотеев, как Сайка, не встречается, но несколько человек вполне способны черкнуть записочку. Например: «С подателем сего пришли четыре жерди по три метра». Хи-хи. Про подателя он, конечно, загнул, но метр, горшок и полено в обиход вошли легко. Даже не старался нарочно, просто Сайка в рецептах пользовалась. Сто миллилитров — черпак, десять — ложка. Палец — дециметр, ноготь — сантиметр. Не он придумал, само пошло. Вес упоминают нечасто, поэтому кратные единицы пока не сформировались.

Так что кроманьонцы совершенно не тупые, не ретрограды и не ослы упрямые. Как что удобное или полезное подметят — мигом берут в оборот. И строят сразу три больших чёлна. Ему, Айн и Сайке. Погрузить наковальню в скорлупку из коры и жёрдочек — дело непростое, надо вводить в корпус серьёзный помост в донной части. Жалко обжиговую печку оставлять, из всех его сооружений она получилась самой удачной.