Оперативный резерв

Если решительно постучать в дверь и во все горло гаркнуть: «Открывайте, Ночной Дозор!», они ничего не теряют. Судя по тому, что хозяйка еще не выскочила на шум, ее могло не оказаться дома этой ночью. Дозорные вынырнули бы посреди пустой квартиры, не спеша обойдя или обезвредив все ловушки. Им хватило бы времени осмотреться и найти кучу улик, красноречиво доказывающих работу без лицензии. Обвинение в незаконной деятельности на территории Москвы позволяло пока не касаться скользких международных тем.

– Идем глубже или стучим? – с сомнением спросил Санек, осторожно поднося ладонь к замку. Змейка причудливо изогнулась, поменяв форму прорези. Саша отдернул руку, как от удара током.

Третий слой Сумрака, конечно, надежнее. Но такой рывок в квартиру, которую наверняка охраняют не только дохлые кошки, может отнять слишком много сил. Если предположить, что Карина никуда не ушла этой ночью, а притаилась внутри и готовится к встрече, выгребая из тайников жезлы и амулеты…

– Где твой Универсум, дай сюда, – сказал Никита.

– Дык… – многозначительно изрек Саша, но протянул «открывашку», на кончике которой теплился одинокий лучик.

– Без «дык»! – сказал Никита, намертво забив ее в извивающуюся личинку замка. – Что бы сказала твоя бабушка-филолог?

Он отступил на шаг и вытянул руку, словно любуясь Светом, игравшим в пальцах.

– Приличному ребенку не пристало использовать в разговоре просторечные частицы, выражения и диалектизмы без крайней необходимости, – тихой скороговоркой выпалил Санек, не сводя глаз с Сурнина, перебравшего несколько боевых символов. – Может, постучим?

– Отойди.

Никита ударил простым знаком разрушения. Но как-то очень интересно. Незатейливое заклятие не разбилось о маслянисто-черную броню, а стремительно перетекло в отмычку. Змеевидная прорезь конвульсивно дернулась и зашипела, внутри замка скрежетнуло.

Тррах!

Взорванная Тьма осыпалась вниз осколками защитного амулета. Дверь распахнулась настежь, и Никита с Сашей почти одновременно ворвались в квартиру.

– Ночной Дозор! Руки за голову! Выйти из Сумрака!

Хозяйка дома из Сумрака не вышла, но вышла навстречу. Если Темные в сумеречном облике чаще всего тяготели к демонам и дьяволицам, то Карина оказалась счастливым исключением. На этом уровне она предстала перед Светлыми Иными в образе прекрасной эльфийки, упавшей в чан с серной кислотой и только-только выбравшейся наружу. Облегающее черное платье в пол просвечивало многочисленными рваными дырами, словно изъеденное гигантской молью. Светлые волосы, измочаленные и пережженные, лежали на плечах как пакля. Серая, чуть ноздреватая кожа лица и зоны декольте вкупе с вытянутыми ушами наводили на грустные мысли о любви. В данном случае – о заговоренной любви несчастного альфа-самца к этой роскошной красавице. Провалы глаз над заостренными скулами переливались Тьмой.

– Я заждалась, думала, вы никогда не придете, – беспечно сказала Карина, отвернулась… И исчезла.

– В реал! – крикнул Александр Спешилов. – Она вышла!

Он стряхнул с себя навязчивую двойную тень, стремительно выскочил вслед за Темной колдуньей, и напарнику ничего не оставалось, как последовать за ним.

Квартирка у Карины, надо признаться, была отделана как игрушечка. Сколько несущих стен она порушила, чтобы устроить студию в типовой многоэтажке, Никита так сразу и не сосчитал. В помещении горел старинный торшер и бра на стене, но опущенные жалюзи не пропускали наружу ни единого лучика. В полутьме квартира казалась еще более таинственной, а царящий в ней кавардак поражал воображение.

Кажется, здесь не осталось ни единой вещи, лежавшей на своем месте. Кожаные диван и кресла были завалены какими-то шмотками – в основном новыми, судя по видневшимся этикеткам. Шкафы-купе распахнуты. По полу, гремя разбитыми бокалами, уцелевшими хрустальными фужерами и пустыми бутылками, каталось невообразимое существо – не то больная неизлечимым сколиозом змея в перьях, не то спутанная гирлянда из дохлых попугайчиков. С выключенной люстры свисали какие-то экзотические цветы, умиравшие повторно и распространявшие пряный аромат, к которому примешивался сладкий гнилостный запашок. В разбитой напольной вазе тлели остатки угольков. Что в ней сгорело, разрушив бесценный китайский сосуд, можно было только догадываться. В изящном бронзовом подсвечнике торчали окурки.

– Проходите, – великодушно предложила Карина, запахнула на груди халат тончайшего шелка и, ведя пальчиками по краю столешницы, обошла барную стойку, заваленную какими-то бумагами. Бумаги в свою очередь были залиты красным, белым и розовым, закапаны воском, заставлены многочисленными колбами и немытыми фарфоровыми тарелочками с остатками еды. В химической посуде струились Тьмой таинственные ингредиенты. В тех колбах, из которых торчали не стеклянные палочки, а коктейльные трубочки, разноцветные жидкости казались прозрачными.

«Что такое, чего ждать?» – растерянно спросил Саша через Сумрак.