Оперативный резерв

– Матвей упокоен, – уверенно сказал Саша. – Теперь и праха от него не осталось. Его там нет. Так что?

– Идем глубже, – сказал Никита, упрямо склонив голову.

Спешилов пожал плечами, но возражать не стал.

На третий слой Сурнин вполз на четвереньках в самом что ни на есть прямом смысле слова. Сумрак выдавливал его обратно, как инородный предмет, не желая признавать за Иным, отрекшимся от судьбы волшебника, права распоряжаться глубинными течениями. Никита не рассчитал усилия, на миг где-то далеко внизу блеснули разноцветные песчинки четвертого слоя, дохнуло в грудь обжигающим ледяным ветром. Никита испуганно попятился, снова рванул вперед в расползающиеся лохмотья собственной тени и, тяжело дыша, грохнулся на колени.

– Мы на третьем? – тупо спросил он и помотал тяжелой головой.

– Да, ты как? – тут же откликнулся Саша.

– Ничего. – Никита схватился за протянутую руку и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он впервые почувствовал, как Сумрак потянул из него силы. Значит, времени мало. Хорошему парню Саше Спешилову и так есть чем заняться, кроме как вытаскивать с глубоких слоев резервистов, переоценивших свои возможности при виде пролитой крови.

– Я никогда ничего подобного не видел, – вдруг тихо и непривычно медленно произнес Саша. – Что это такое?

Сурнин поднял голову. Саша, одной рукой все еще придерживая напарника за плечо, другой указывал на стену каменного лабиринта. От звездчатой кладки не осталось и следа. Громадные каменные блоки, опасно выступавшие и западавшие по отношению друг к другу, удерживала мощная сеть, оплетая каждую глыбу глянцево черными стеблями, смахивавшими на силовые кабели. Пересохшие лианы второго слоя явно играли на этом уровне не последнюю роль: намертво стянутая ими конструкция устремлялась ввысь и терялась из виду в пыльных облаках, набитых стальными опилками.

На фоне этого циклопического сооружения в нескольких шагах от Сурнина и Саши Спешилова, вольно раскинув перепончатые крылья, недвижно стоял призрак Матвея Корнеева. Его контур, словно обведенный сильно разбавленной коричневой краской, слегка дымился, от чего казался не то побитым молью, не то изъеденным временем. Сквозь полупрозрачное тело просвечивали неестественно гладкие кромки гигантских глыб. На груди призрака, вернее, в ее проекции горела целехонькая печать Ночного Дозора. Носитель регистрационной метки таял на глазах. Истончались распластанные крылья, вампир медленно деформировался, оседал, окутываясь дрожащим облачком.

Сурнин успел стряхнуть с плеча Сашину руку, перехватить парня за запястье и оттащить ровно на три шага назад, прочь от жуткого порождения Сумрака… прежде чем сообразил, что в таком плачевном состоянии нежить им не опасна.

– Я не знаю, – сказал он, выталкивая слова из горла словно в ватную подушку. – Эта сволочь сейчас сдохнет. Ты умеешь переносить печать на другой носитель?

– Нет, – удивленно отозвался Саша, все еще оторопело глядя на вторично издыхавшего Матвея Корнеева. – Я думаю, ее невозможно перенести. Это же регистрационный знак для вампиров, его не переносят!

– Жаль. И я не умею, – криво усмехнулся Никита. – Закрой нас – у меня сил не хватит! – приказал он, искренне надеясь, что Саша все поймет правильно и не начнет выяснять, кто здесь на самом деле действующий сотрудник Дозора, который имеет право отдавать приказы. И кому выкладываться по полной, удерживая «щит мага» на третьем слое Сумрака…

Нить регистрационной метки в этом мире была видимой. Никита потянул ее, ухватив за колючий размочаленный кончик, отдал короткий беззвучный приказ, и печать сломалась. Рвануло бело-голубое пламя, ударившись в необъятную стену и поднятый Сашей «щит». В обычном мире сейчас, наверное, вокруг стало бы светло, как днем. Но в Сумраке свои законы. Регистрационная метка не его детище. Она – дело рук Иных. Жаркое пламя растопило размытый контур вампира и пожрало самое себя, не отбросив ни единого отблеска.

– Уходим! – крикнул Сурнин и оглянулся на неестественно быстро сворачивающиеся лепестки рукотворного огня.

А стоит ли уходить? Вот он перед тобой – желанный волшебный мир, звавший с самого детства, насылавший странные сны, которые снятся каждому Иному. Встать у древних стен, раскинуть руки, как Матвей Корнеев – крылья, и раствориться. Что такого страшного в развоплощении, в единении с собственной природой? Зачем им пугают в учебке юных магов? Скорее всего это даже приятно – стоять и чувствовать, как тебя размывает Светом, льющимся сквозь прозрачные контуры несовершенного человеческого тела, и ледяной ветер срывает кожу, останавливает дыхание…

Под ногами взорвалась петарда, вязкая как патока тень разлилась вокруг, и Никиту, в последний момент дернувшегося наверх, вынесло из липкой лужи в странный мир второго слоя Сумрака. Саша отбросил в сторону отработавший амулет и согнулся, упершись руками в колени.

– Спасибо, – прошептал Никита, с трудом расслышав собственный голос.

– Не останавливайся. За мной! – чуть сипло отозвался Саша и выпрямился.