Оперативник

— Договорились, — сказал Иван. — Скажи моим…

— Я уже сказал, — ответил Хаммер. — Они на заднем дворе грузятся.

Иван еще раз окинул взглядом зал и с удивлением заметил, что сумка стоит возле его ног, немного притрушена пылью, но совершенно цела.

— Будем считать это хорошей приметой, — пробормотал Иван.

— Что? — не разобрал Хаммер.

— Ничего, это я о своем.

Иван встал со стула, подхватил сумку и вышел через кухню на задний двор.

Группа трудилась в поте лица своего, перетаскивая ящики в фургон «Рейдера».

— Джек сказал, что ты… — начал Марко, но Иван прервал его взмахом руки, подошел к машине и заглянул внутрь.

— И где мы собираемся спать? — спросил Иван. — Сколько вы самоделки загрузили?

— Двадцать ящиков, — отрапортовал Юрасик. — И заканчиваем с холодильниками и пивом.

— Вы все это ставьте на дно, сверху матрацы и спальники, — приказал Иван.

— Так это только до Элата…

— Тогда мне спальное место подготовьте, если сами не желаете, — Иван снова заглянул в фургон и указал пальцем: — Вон там, посерединке, чтобы не трясло… Вам на все про все пятнадцать минут.

— Да мы уже почти…

— Пятнадцать минут на то, чтобы все переставить и приготовить, — официальным голосом произнес Иван. — И еще минимум одно спальное место в хвосте, для брата Старшего Администратора. Он к нашим операциям отношения не имеет.

Ребята посмотрели на старшего группы немного удивленно, но спорить не стали.

Иван забросил сумку в машину и вышел через ворота на улицу.

Подъехал эвакуатор, зацепил патрульный вездеход, кто-то что-то орал о безголовых идиотах, которые до сих пор не могут расчистить дорогу, Токарев устроил выволочку опоздавшим экспертам, галдели зеваки — все как обычно.

Вся картинка становилась то красной, то синей, красной — синей, красной — синей… А мне всего этого будет не хватать, сказал себе Иван. Скучно будет без этого цирка.

Сзади послышались шаги, Иван оглянулся — подбежавший боец сунул ему в руку «умиротворитель», что-то неразборчиво пробормотал из-под шлема и исчез за автобусом тревожной группы.

Иван вложил пистолет в кобуру, собрался уже окликнуть Токарева и для порядка все-таки доложить о готовности и отъезде, но сзади, из-за левого плеча раздался тихий голос:

— Галаты совсем ополоумели…

— А если я тебе в рыло насую? — спросил Иван, не оборачиваясь.

— И охота тебе отягощать свою душу подобными деяниями? — ленивым тоном поинтересовался Круль. — Юридически — я твой ближний. И нанесение вреда мне может оказаться последней каплей в твоей печальной судьбе. Тебе это нужно?

Иван не ответил.

— Тогда, с твоего разрешения, я повторю свою предыдущую фразу, — сказал Круль. — Галаты совсем ополоумели.

Иван снова не ответил.

— Ну так нечестно… Ты должен был спросить — с чего это я так решил? Типа, с каких хренов мне это взбрело? А я тебе сказал бы, что вся акция была спланирована нелепо и нерационально. А ты…

— Что ты ко мне прицепился? — спросил Иван, закипая. — Тебе поставили задачу вывести меня и спровоцировать? Мне только что вернули пистолет…

— Вернули? Чего же ты до сих пор не выстрелил? Что тебя вообще так задевает мое существование? Я кого-то убил? Предал кого-то? Только не нужно о Боге, оставь это между мной и Им. Богу — Богово, а человеку — соответственно. Я предался Дьяволу? Извини, парень, это мой свободный выбор. И этот выбор предоставил мне сам Господь. Тебя больше злит мой выбор или деяние Господа? — Круль помолчал, словно давая возможность Ивану ответить на вопросы, потом хмыкнул. — Я разговариваю с тобой как с профессионалом. И обращаю твое внимание на то, что галаты сегодня действовали глупо. Сам посуди…

— Сужу, — сказал Иван.

— Уже лучше, — одобрил Круль. — Так вот, галатам нужны были заложники. Заложники, переговоры, отстрел, ответные действия Конюшни, съемки телекомпаний, в том числе — наших, шум, крики и прочее… так? Так. Они нападают на патрульную машину, которая, помимо всего прочего, еще и бронирована. Причем делают они это возле бара, в котором, все это знают, постоянно пасутся опера и даже инквизиторы. И что — кто-то блокировал бар? Кто-то занялся его посетителями? Я так вижу, что засада была в доме, значит, они могли видеть, кто заходил в бар. Нет?

— Могли, — нехотя признал Иван.

— В машине было трое патрульных, — продолжил Круль. — Вся кутерьма завертелась из-за троих возможных заложников. И в баре было трое ваших. Только в баре эти трое были расслабленны, типа, пивко и созерцание новой официантки, можно было брать теплыми. Ну и еще четверо туристов, что тоже неплохо для демонстрации по телевизору. Вот, мы не хотим лишней крови и отпускаем невинных людей, а вот тех, что оправдываются делами закона, а не верою, этих мы убьем и порвем… Кстати, и взять всех в баре можно было тихо, без взрыва. Что из этого следует?

Иван покосился на стоящего слева Круля. Нормальное, спокойное лицо. Могло бы даже вызвать симпатию. Могло бы… и не дурак. Когда Токарев рассказывал о нем, то несколько раз повторил — не дурак. Опер от Бога, ляпнул даже один раз Токарев, но быстро спохватился.