Опер. В плену у судьбы

Всё время, пока Попов говорил по телефону, он держал Альберта на мушке. Звягинцев мог бы сейчас броситься, и, пусть и поймав несколько пуль, добраться до цели. Но нужно было сделать так, чтобы охрана, стоявшая за дверью, ничего не услышала. Тогда у него появится небольшая фора.

Прислушиваясь к разговору, Альберт понял, что звонит кто-то из охранников, следящих за Леной. Судя по всему, они говорили про больницу и о том, что Лене стало плохо. Значит, всё идет по плану.

– Прости, но нам придётся закончить раньше, – издевательски-извиняющимся тоном сообщил Кирилл. – Мне нужно срочно ехать. Так что…

Попов не договорил. Альберт ринулся вперёд, немного отклоняясь в сторону.

Прогремел выстрел.

Звягинцев, диким зверем перепрыгнув через стол, повалил Кирилла на пол. Но тот, как оказалось, был не безнадежным. Он ответил неожиданным ударом кулака прямо в челюсть. Что-то противно хрустнуло.

Где-то на заднем фоне Альберт отметил, как резко распахнулась дверь, ударяясь о стену, послышалось множество мужских голосов. Но это его не остановило. Он своим огромным кулачищем с размаху врезал куда-то в область рёбер Попову, и противник взвыл раненым зверем. Но и этого Звягинцеву показалось недостаточным. Он словно с цепи сорвался. Перед глазами всё почернело, и он бил, и бил, и бил, пока его кто-то не оттащил от Попова. Тот, к слову, лежал весь в крови, без сознания и с развороченной мордой.

– Звягинцев, хорош! А то убьешь его, – раздался голос Аверина, и Альберт обернулся.

В кабинете, где совсем недавно были только они с Поповым вдвоем, теперь находилось несколько оперов вместе с Авериным. Двое охранников, которые привели Альберта в кабинет, сейчас лежали лицом в пол.

– Ну что, он признался? – спросил друг.

– Да, – кивнул Альберт, сплюнул окровавленную слюну и потрогал свою челюсть. А потом задрал свитер и стянул ремень, в бляшке которого было записывающее устройство.

– Молодец! – похвалил довольный Аверин, хлопнув друга по плечу. Альберт согнулся от боли и перевёл взгляд на руку.

– Да вы серьезно? Третье ранение за полгода! – воскликнул он, только сейчас заметив, что из плеча струится тоненьким ручейком кровь.

– Ничего. Жить будешь, – хмыкнул Антон. На полу застонал Попов, привлекая к себе внимание. – Забирайте его, – скомандовал следователь. Тут же два опера подхватили Кирилла и выволокли из кабинета.

Двумя днями ранее

Альберт сидел в ресторане на самой окраине города и ждал Аверина. Тот, к слову, уже опаздывал на пятнадцать минут, хотя раньше он такого себе не позволял.

Наконец возле входа припарковалась машина Антона, и Звягинцев, увидевший это в окно, с облегчением выдохнул. А когда из машины вышел ещё один человек, нахмурился, но не ушёл. Подождал, пока они подойдут к его столику, и хмуро, с ноткой злости посмотрел на друга.

– Ну-ну, не нужно, – похлопал Альберта по плечу генерал Соловьёв и сел на свободный стул. – Ты, Звягинцев, не злись на Антона, а хвосты свои научись подчищать. Глядишь, я бы и не узнал, что мой лучший сотрудник воскрес.

Альберт, в своей манере, пропустил мимо ушей наказ Соловьёва и немного смягчился.

– Как давно вы знаете?

– Да практически с самого начала, – пожал плечами Дмитрий Васильевич. – Просто сложил два и два. Это нетрудно.

К столику подошёл официант, и мужчины прекратили разговор, делая заказ. Альберт снова посмотрел на Антона, во взгляде которого заметил вину.

– Так что ты хотел мне показать? – спросил Звягинцев у друга, держащего в руках чёрную папку.

– Вот. Посмотри.

Антон протянул папку Альберту, но тот не спешил её брать. Взглянул на неё так, словно это – ядовитая змея, которая может укусить. Но спустя несколько секунд всё же взял, открыл и вчитался в напечатанный текст. Не поверив своим глазам, перечитал ещё раз.

Наконец, оторвавшись от бумажек, с удивлением посмотрел на друга, а потом перевёл взгляд на генерала. Те всё это время наблюдали за Звягинцевым, отслеживая его реакцию.

– Но как?! Откуда?!

– Сказал бы лучше «спасибо», что у тебя есть настоящие друзья, которые даже звездочками своими готовы пожертвовать, лишь бы помочь, – заметил Дмитрий Васильевич.

– Спасибо. Но всё же… как?