Опер против «святых отцов»

На дело отправилась четверка во главе с Пулей и Дардыком, которые характерами друг друга уравновешивали. Светлоглазый подвижный Пуля трунил над черноволосым, бизоньи упитанным, обстоятельным Дардыком, были они близкими приятелями, побратавшись в кровавой спецбригаде пузана Белокрылова.

Пуля и Дардык, в отлично сшитых костюмах, прошли в «Техас» напрямую через вестибюль. Вход в зал был снабжен распахивающимися дверцами ковбойского салуна — точь-в-точь как показывают в вестернах о Диком Западе. Парочка атлетов-спецбригадовцев с пистолетами за ремнями брюк под пиджаками вкатилась в данный «салун» совершенно по-голливудски: дружно ударив лакированными штиблетами в дверные створки. Дверцы едва не слетели с петель. Охранники, а также «оттягивающиеся» бандюги мрачно взглянули на вошедших.

Прикрытие этой ударной пары — Котовский и Лячко — проникло в зал малоприметно. Котовским прозывали лысого крепыша-спецбригадовца за лихость, роднящую его с известным красным бандитом. Субтильный же Лячко всегда старался держаться в тени соответственно бывшей профессии разведчика-нелегала. Котовский, шикарно приодевшийся под нового русского, застрял в вестибюле, будто бы поджидая запаздывающую подругу. Лячко изображал его шофера, держа в руках огромную сумку, где были автоматы, гранаты, боеприпасы для обеспечения полного разгрома «Техаса», если дело зайдет слишком далеко.

Планировалось лишь «навести шухер» на заведение, любимое востряковскими крутышками. Пуля с Дардыком сидели в зале напротив эстрады, делая вид, что с пониманием закусывают заливным поросенком, поданным к вину. А когда на сцену выскочила полуголая певица и завела под оркестр «Мурку», Пуля встал и направился приглашать на танец даму от стола, за которым сидели крайне неудачливые хозяева чистяковского магазина «Покров» — Автандил и Харчо — в окружении подруг.

Кореша-кавказцы после перенесенных передряг, включая уход должника Феогена на небо, а должника Белокрылова в неизвестность, впали в крайнее расстройство. Они с утра до ночи теперь торчали в «Техасе», отводя сердце тем, что хотя бы пьянствовали за счет чужого заведения, вернее, Вована, который постоянно назначал им тут встречи, но почти никогда на них не появлялся.

Пуля не случайно направился к их столу, чтобы начать скандал. Он опознал «покровских» кавказцев по именам, которые те орали друг другу в угаре. На этих «пиковых», «зверей», как еще кличут на отечественной фене нерусских, имели зуб все спецбригадовцы после потери в перестрелке у «Покрова» всеобщего любимца — Кузьмы.

Подошел в веселом темпе Пуля к столику, где больше всех разорялся Харчо, обнял за ладные плечики девицу, сидящую рядом с ним, и пригласил ее на танец. Разговор застолья смолк. Кавказцы, с предельной наглостью пристающие к русским девицам в присутствии их слюнтяев-кавалеров, такого к своему «товару» не переносят.

— Что ты сказал? — переспросил Пулю Харчо.

Пуля, не отпуская загривка девицы, внезапно залепил:

— Зачем тебе, говорю, баба, если ты даже с магазином не в состоянии справиться?

— Какой такой магазин? — ужасно выкатывая глаза, снова вопросил Харчо.

— А «Покров» на Чистяках. Его не сожгли еще?

Рожа Харчо от удивления и сумасшедшей наглости этого светлоглазого незнакомца стала совершенно медной.

— Ты кто такой? — в третий раз кудахтнул Харчо.

— Ты, «зверь», глупый, что ли? — утомленно ответил Пуля, взял левой рукой соусницу и полил из нее на плечо Харчо.

Кавказец вскочил, собираясь ударить, но Пуля молниеносно врезал Харчо правым кулаком в переносицу, ломая его горбатый нос. Автандил выхватил пистолет. Но ствол, неуловимо возникший в руке Пули, уже выстрелил! Свинец прошил кисть Автандила, он уронил оружие.

Пуля ударил ногой снизу по столу, который загремел на пол, звеня бутылками и посудой. Девки бросились врассыпную, Автандил зажимал рану, Харчо с окровавленным лицом ошеломленно смотрел на пружинно действующего Пулю.

От дверей зала к наглецу бросилось двое охранников. Тут же вскочил со своего места Дардык:

— Стоять!

Охранники обернулись, один кинул руку к карману за оружием. Но Дардык, уже держа его голову на мушке своего пистолета, приказал:

— Пушки на пол!

Переглянулись охранники. Они оказались между двух огней: Пули, лихо расправившегося с «пиковыми», и сосредоточенно целящегося Дардыка. Певица на эстраде, как треснувшая пластинка, вдруг стала повторять и повторять:

— Ты зашухарила всю нашу малину… Ты зашухарила всю нашу малину…

Музыканты наконец смолкли. Охранники быстро швырнули свои пистолеты на пол.

— К стене! — скомандовал им Дардык.

Тишина в зале продержалась лишь секунды. Здесь гуляли все же по большей части не аспиранты и служители малых драматических театров. Один из уркаганов прорычал со своего столика:

— Чего за базар?

Пуля в ответ засадил по его бутылкам тремя выстрелами. Тут же влетели в зал Котовский, Лячко. «Шофер» расстегнул молнию на неохватной сумке. Спецбригадовцы разобрали из нее автоматы.

— Ложись, мразь востряковская! — закричал Котовский и первым дал очередь вверх веером.