Опер печального образа

Очнулась она в кресле под знакомым цитрусовым деревом, худым и длинным. Этот грейпфрут ее немного успокоил, так что она смогла, по крайней мере, говорить.

– Оля, – это были ее первые осмысленные слова. – Что с Олей?

Корнилов переглянулся с Санчуком, ответил не сразу.

– Два пулевых ранения в грудь. Положение очень тяжелое. Аня, будь мужественной. Тебе сейчас нужно все вспомнить и нам подробно рассказать. От мелких, незначительных деталей может зависеть, как быстро мы поймаем преступников. Ты же жена милиционера. Сама должна все это хорошо понимать…

– Это я во всем виновата… Чертова жена милиционера… Какой черт потащил меня в «Арлекин»? Зачем мне надо было писать эти проклятые статейки? Я же не переношу журналистику. Умные вещи себе придумывала. Не любила ее как метод постижения действительности… Я ее ненавижу! Эти жанры, заголовки, клише, штампы, «наши собственные расследования»…

– Анечка, погоди, родной, – остановил ее Коля Санчук, опускаясь перед Аней на корточки и заглядывая ей в глаза. – Так это ты – Пульхерия Серебряная?

Девушка кивнула. Она хотела спрятать лицо, отвернуться, но сверху смотрел на нее Корнилов, а снизу ловил ее взгляд Санчо. Как ненавидела она сейчас свою челку, за которую нельзя спрятаться, которой нельзя занавеситься от всего этого, да еще напоминавшую ей парня, стрелявшего в Олю.

– А почему такой странный псевдоним? – спросил Санчук. – Какая-то старина! Пульхерия Ивановна, князь Серебряный… Не вижу связи.

– Коля, ты что, тупой? – сквозь слезы бросила ему Аня.

Санчук покраснел и пожал плечами. Михаил, наблюдавший за их разговором, в этот момент подумал, что Аня его напарнику, наверное, нравится. И без «наверное», факт, что нравится. Кстати, сам он тоже не знал происхождения этого странного псевдонима.

– Пульхерия Серебряная – это серебряная пуля, – пояснила Аня. – Оборотня можно убить только серебряной пулей.

Напарники одновременно «акнули».

– Какая ты, Аня, дурочка, – отомстил за приятеля Михаил. – Ты пыталась топорно выманить убийцу на себя, совершенно не предполагая, с какой стороны надо ждать удара.

И как ты вообще собиралась с ним справиться, задержать его? Приманку ты выставила, но ружье-то у тебя где? Что ты собиралась предпринимать? Твой дальнейший план?

– Не знаю, – проговорила Аня. – Я не думала, что все будет так быстро. Думала, начнутся звонки, предложения о встрече.

– Анечка, разве так можно? – Коля Санчук был сама мягкость, таким же голосом он разговаривал только с Аниной тезкой – своей дочуркой. – За тобой уже давно следили и ждали только команды, чтобы… – Санчо замялся. – Ну, чтобы совершить в отношении тебя противоправные действия.

– Теперь-то я понимаю, что давно чувствовала за собой слежку. Видела этого парня, но не придавала этому значения. Значит, так. Записывайте. Рост – выше среднего. Одежда – синие джинсы и темная футболка. Глаза – маленькие, черненькие, круглые. Волосы – светло-русые, челочка. Лобик – низенький. Морда – рыхлая, полная. Возраст – лет 20—25. Нет, не больше двадцати двух. Следил за мной в Озерках, у ресторана «Идальго» и на Гороховой. Машина…

– Машину мы знаем, – остановил ее Корнилов. – «Жигули» пятнадцатой модели. Машина эта числилась в угоне… Все-таки в Озерки ты съездила. Проснулся инстинкт собственницы, который ничто остановить уже не могло! Мы же с тобой договаривались?..

– Михась, не надо так, – остановил его Санчук. – К тому же это к делу не относится.

– Если бы! А кто мне говорил, что у Горобца особняк в Озерках с бассейнами, фонтанами и бультерьерами?

– При чем здесь Горобец? – Санчук разговаривал с Михаилом как бы за Аню.

– Между прочим, я видела человека, который подарил мне этот дом.

– Тебе? – уточнил Корнилов, как Ане показалось, с некоторой обидой в голосе.

– Мне, потому что это мой отец. Помнишь, я когда-то просила тебя порыться в записках Вилена Сергеевича?

– Помню. Я тогда порылся, но ничего не нашел.

– Зато теперь мой таинственный отец нашел меня, – сказала Аня.

– Почему же он не захотел с тобой встретиться, поговорить, а сразу стал откупаться дорогими подарками?

– Вот этого я не знаю. Я видела, как он выходил из машины, а когда подбежала, он уже уехал.

– Ну, это точно был твой отец! – убежденно сказал Михаил. – Судя по его странным, непредсказуемым поступкам, – родной твой папочка. Князь Серебряный!.. Ладно, Аня, не дуйся. Некогда сейчас обижаться, предков твоих тоже потом будем искать. Давай лучше про второго рассказывай.

– А что про второго? – стала вспоминать Аня, все еще недовольно косясь на мужа. – Высокий, темноволосый, вот и все… Его я толком не рассмотрела. Сначала он меня ударил в лицо, потом я ударила его… не знаю, куда. Сначала он меня запихнул в машину, а потом я его оттуда вышибла.

– Вышибала, – проговорил Михаил. – Ничего особенного ты не заметила?

– Нет, вроде ничего.

– Ты говоришь, он ударил тебя в лицо, но я что-то не вижу у тебя ни синяков, ни кровоподтеков, – сказал Корнилов, хотя даже не смотрел в этот момента на Аню.

– Что я, по-твоему, вру, что ли? – опять обиделась Аня. – Он не ударил, а толкнул меня в лицо пятерней…