Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности»

– Так вы арестовывали этих разбойников? – удивилась девушка.

Андрей кивнул головой.

– Восхитительно! Вы – герой!

Андрей почувствовал, как снова предательски краснеет.

Дверь в комнату отворилась, и вошёл купец.

– Здравствуйте! А я думаю – кто тут может говорить? А это, оказывается, спаситель мой!

Андрей смутился.

– Да какой я спаситель? Разбойников задержал – так служба у меня такая.

– Василиса, ты чего же гостя к столу не приглашаешь?

Андрей поднялся:

– Так я же по делу. Завтра будет суд над разбойниками по вашему делу. Послан я начальством – известить, что на суде вам, как пострадавшей стороне, надо быть обязательно.

– Раз надо – буду! А теперь – к столу!

Пока Андрей разговаривал с купцом, Василиса со служанкой успели поставить на стол самовар, сахар, колотый кусочками, и баранки.

– Садись, гость дорогой, чаёвничать будем. А может, винца?

– Никак не можно, я на службе. А начальство у меня крутое.

– Ага, я видел, – подтвердил купец.

За неспешным чаепитием поговорили о жарком лете, про слухи о казацких волнениях на Яике, о напряжённых отношениях с Турцией. Василиса попросила рассказать об интересных случаях с преступниками.

– Не могу, тайна, – отговорился Андрей. Не мог же он сказать, что это было первое его задержание и вся служба проходит за столом с бумагами.

Попив чаю с баранками, Андрей откланялся. Пора и честь знать, Савва небось ругаться будет, почему так долго задержался.

Андрей возвращался в приподнятом настроении – солнце светит, с девушкой познакомился. Имя красивое – Василиса, и девушка прекрасна.

По правде сказать, с женским полом Андрей почти не общался. С утра на службу – и до вечера. После службы – домой: покушать надо приготовить, одежду почистить, постирать. А там и ночь. В воскресенье – в церковь. Вот неделя и прошла.

А вот отец при встречах поговаривал – де годы идут, а ты всё бобылём, матушка же с внуками понянчиться хочет. Ненавязчиво пока так говорил, но Андрей и сам понимал – пора остепениться.

На удивление Савва не попенял за задержку, буркнул только:

– Сообщил купцу?

– Сообщил, обещал завтра быть.

– Вот и славно. Иди, работай.

И до самого вечера Андрей, не разгибаясь, разбирал жалобы да челобитные. Столоначальник против обыкновения сегодня ушёл немного раньше.

Андрей поглядел на стопу бумаг и вздохнул. Начальства нет, можно было бы и раньше уйти, только всё равно за него работу никто делать не будет, а завтра бумаг только прибавится.

Когда начало смеркаться, Андрей вскочил, потянулся – в затёкшей спине захрустело.

В дверь раздался стук, и почти тут же она распахнулась. В комнату буквально ворвался мужчина в немецком платье по последней моде и парике. Бритое лицо его выражало крайнюю степень негодования.

– Где начальник? – с ходу закричал он.

– Нет его, служба уж закончилась давно, – спокойно ответил Андрей.

– А ты кто?

– Служитель юстиц-канцелярии Андрей Путилов. С кем имею честь?

– Граф Строганов, Александр Сергеевич.

– Слушаю вас, ваше сиятельство. – Андрей намеренно говорил спокойно и размеренно. Это был лучший способ сбить ярость кричащего человека и привести его в чувство.

Граф уселся на стул и обеими руками опёрся на трость перед собой, хотя, как успел заметить Андрей, хромотой он не страдал.

– Не знаю, есть ли смысл рассказывать простому служителю о своём несчастье.

– Может быть, выслушав вас, ваше сиятельство, я смогу подсказать вам что-то дельное.

– Ну хорошо. Меня, вернее – мою жену, обокрали. Ещё утром ценности её лежали в шкатулке, а буквально час назад шкатулка в её спальне оказалась пустой. Я требую немедленно разыскать ценности и поймать мерзавца. Какая наглость! В моём доме – и кража!

– А вы уверены, что эту кражу совершила не прислуга?

– Исключено! Прислуга служит у меня давно – много лет, и никогда ничего предосудительного не происходило. К тому не всякая прислуга может зайти дальше прихожей – тот же дворник, садовник, кучер, наконец.

– И где же ваш дом, ваше сиятельство?

– Где же ему быть? – удивился неосведомлённости Андрея граф. – Конечно, на углу Невского у Мойки. Это городской дом, а есть ещё имение в Гатчине.

– Я бы хотел осмотреть место кражи и шкатулку.

– Чего на них смотреть? Искать надо!

– Ваше сиятельство, танцевать надо от печки.

– Хорошо. Я с каретой – едем!

Граф стремительно выбежал – видимо, он всё-таки был взбешён кражей. Андрей степенно вышел за ним.

Граф уже сидел в карете, и дверца её была призывно распахнута. Андрей ступил на ступеньку, уселся на обитое сафьяновой кожей сиденье. Лакей поднял ступеньку и захлопнул дверцу. Карета тронулась.

Андрей никогда дотоле не ездил в таком шикарном экипаже. С любопытством он оглядывал шёлковую обивку кареты.

Колёса звонко тарахтели по мостовой, карета мягко покачивалась на ремнях. Четверка сытых и гладких коней, к сожалению, быстро доставила карету к дому графа, и Андрей не успел в полной мере насладиться поездкой.

Лакей распахнул дверцу и опустил ступеньку. Первым вышел граф, за ним – Андрей.

Лакей уже успел распахнуть двери в дом и полусогнуться в поклоне.