Опекун

Увеличить расстояние не позволили руки, крепко прижимающие к себе.

– А знаешь, – убрал выбившиеся волосы за ушко, – Возможно сегодня и есть тот самый день для самого главного подарка? Мы же давно хотели переступить на новый этап наших отношений… сделать их ещё ближе.

– Мечтать не вредно, – дерзко отрезала, пытаясь скрыть свою неприязнь и зарождающийся страх, – Для не понятливых объясняю: для меня твоё поведение не является нормой. И после такого, уже точно, между нами ничего не может быть.

Поставила точку. Но то ли он меня просто не слышал и не слушал, то ли мои слова очень долго доходят до его пьяного мозга.

– Ну давай, малыш, – его руки начали исследовать и сжимать округлости моего тела.

Страх уже не маячил, а накатывал волнами. Дом полон пьяной молодёжи. И никто не услышит. А если и услышат, то вряд ли придут на помощь.

Общими друзьями мы так и не обзавелись. Моя лучшая подруга, и та не очень переваривала Вадима. Но предпочитала умалчивать об этом. Ее присутствие мне бы сейчас не помешало.

– Вадим, отпусти меня. Если ты помнишь, я не совершеннолетняя. А за то, что ты пытаешься сделать, могут и посадить, – голос вышел ровным. А на самом деле была на краю истерики. Тело начало бить мелкой дрожью.

– Так у нас же все по обоюдному, – заглянул в глаза.

И поцеловал. Настойчиво. Это было настолько быстро, что даже не успела не то что отвернуться, а даже губы сжать. А он уже полностью хозяйничал своим языком в моем рту. Я не двигалась.

Мозг хаотично соображал, как выбраться из этой ситуации с минимальными потерями. Но ничего не мог придумать. Перевес был явно не на моей стороне. Единственное что могла сделать – укусить противника. Что я и сделала.

Взвыв, отскочил, предоставив мне свободу. Драгоценное время тратить не стала. Сразу рванула к окну. Оно было ближе. Открыть его успела, а вот выпрыгнуть нет. На тот момент меня даже не заботило, что прыжок со второго этажа может обернуться как минимум сотрясом, а может и парочку переломов к нему добавятся. Уж лучше походить с гипсом, чем стать жертвой изнасилования.

Но Вадим успел схватить меня за руку и швырнул на кровать.

– Я хотел по-хорошему. Честно. Но ты сама виновата, – угрожающе подходил к кровати.

В полумраке комнаты было нетрудно разглядеть его лицо, пылающее злость и лихорадочно блестящие глаза. Он явно не в адеквате. И дело тут не только в алкоголе. Неужели он что-то принял?? Он ведь клялся, что подобной дряни не будет на его вечеринке!

– Ты уже завтра пожалеешь об этом. Ты не в себе, Вадим! – пыталась достучаться до него. Но было тщетно.

Страх настолько был силён, что парализовал меня. И двигаться я не могла. Тело отказывалось подчиняться своей хозяйке. И Вадим это видел.

– Ты не права. Единственное, о чем я жалею, так это то, что давно уже не сделал это, – приговаривая это, повернулся ко мне спиной, что-то доставая из шкафа.

Одеревенелость испарилась так же быстро, как и появилось. Вскочив с кровати, рванула к двери. Даже не верилось, что он дал мне такую возможность. Настолько поверил в себя? Или принял мою обездвиженность как знак полной капитуляции? Как и моя первая попытка побега, это закончилась таким же провалом.

Руки, словно стальные обручи, сомкнулись на талии. И вернули на кровать. Закричала. Щеку обожгло ударом. Не в состоянии поверить в произошедшее, уставилась на парня. Он меня ударил! Хотя чему я удивляюсь. Пощечина – ещё цветочки, по сравнению с тем, что он собирается сделать.

– А мне это даже нравится – твои слёзы, твой страх и неповиновение, – приговаривал, привязывая запястье рук к изголовью кровати.

Надо же, даже не заметила, что плачу. После пощечины все чувства притупились. И я даже рада этому. Ведь спасти меня может разве что чудо, но его вряд ли будет. Апатия не спасёт от боли, но, хотя бы, поможет абстрагироваться от этой ситуации, оставив лишь легкие отголоски.

Дальнейшие события были смазанными. Возможно, это из-за слез, а может пелена страха и ненависти застилали глаза.

Церемониться он долго не стал. Чему была рада. Чем быстрее начнётся, тем быстрее закончится этот кошмар. Моя одеревенелость затрудняла действия. И ему приходилось применять не мало усилий, чтобы воссоздать необходимую позу.

Джинсы и трусы валялись в одной куче на полу. Их он стянул одним махом. О верхней одежде заботиться не стал. Лишь задрал вверх, открыв грудь.

Грубо сжал. Издав стон, принялся спешно стягивать свои джинсы.

– Думаю, можем обойтись без презерватива, – дыхание было тяжёлым и прерывистым, – Ты же чиста.

Устроился между ног.

Вот и все. Осталось совсем немножко потерпеть. Главное, чтобы этот сукин сын после не забыл освободить мои руки.

Закрыла глаза, не желая видеть человека, который ещё буквально пару минут назад был мне дорог.

Щеку вновь обожгло болью. Голова дернулась от силы удара, появился звон в ушах. И, кажется, что я почти потеряла сознание.

– Смотри. Не смей закрывать глаза.

Выполнять его приказ не собиралась. Пусть повторит свой мега мужской поступок. Пару таких ударов и ничего даже не вспомню.