Опасный возраст

– Вижу, что дерево.

Сделав над собой усилие, пан Владя пояснял:

– Это мы.

Я пялилась на кучу всевозможных досок, обрезков, опилок и прочего, не понимая, при чем тут бетонщики.

– Пан Владя, – в отчаянии взывала я, – будь человеком, скажи польским языком, что вы с этим деревом делали?

– Из подвала выгружали. Осталось после плотников.

– Так ведь оно только на растопку и годится?

– А я непгго говорю, что не на растопку?

Я записывала дерево. Терпеливо подождав, пока кончу, пан Владя вел меня на другой конец стройки.

– Вот, эта куча! – с торжеством заявлял он, широким жестом руки обводя внушительную гору битого кирпича.

– Что куча? – выходила я из себя.

– Дак я и говорю – куча!

– Да скажите же толком, что вы с этой кучей делали? Перевозили с места на место тачками? В ведрах переносили? В кучку собирали?

– Били мы его, битый был нужен...

При подсчете их прямой работы, бетонирования, никаких сложностей у меня не возникало.

Строительство Дома крестьянина шло полным ходом, требовались все новые массы рабочих и новые сотрудники при подсчете их труда. Нам в секцию прислали Боженку. Оказалось, я ее знала еще в детстве, она жила в том же доме, что и Янка, мы все вместе играли в песочнице.

– Наверное, меня кто-то проклял, – с горечью заявил наш заведующий при виде Боженки. – Опять прислали бабу, и опять она ничего не умеет.

Так он деликатно дал понять, что помнит мой приход к ним на работу.

Войдя в нашу комнату, Боженка взволнованно вскричала:

– Но я же ничего не умею!

– Ничего, – утешила я ее. – Я тоже ничего не умела делать. Пока садись и смотри, что делаем мы. Главное, не мешай.

Боженку черт принес в самый неподходящий момент. У нас был аврал, наутро надо было отдавать безеты, а у нас, как всегда, концы не сходятся с концами.

На Боженку жалко было смотреть, такая она была растерянная. И преисполненная желания как можно скорее все понять и помогать нам. Пока же она села рядом со мной, и я по ходу дела принялась объяснять ей, что могла.

– Сначала тебе придется сосчитать людей.

– По штукам?

– Нет, кучками, – буркнул пан Здислав.

Не успела я сделать ему замечание за грубость, как вошел пан Владя. Я повернулась к нему.

– Пан Владя, придется вам зайти завтра. У меня еще тысячи злотых для вас не хватает.

Пан Владя шаркнул ногой.

– Завтра так завтра. Было бы за чем приходить.

Повернувшись к Боженке, я продолжила прерванные объяснения:

– Главное в нашем деле – люди. Приходится голову поломать, чтобы человек был в порядке. Если этого не получится, сразу на стройке начинается содом и гоморра. Вот тот человек, что только что заходил сюда, бетонщик. Бригадир бетонщиков. Если они плохо у меня выйдут – беда. Работа у них тяжелая, должны выйти хорошо.

– А если выйдут, то больше не вернутся? – спросила глупая Боженка.

– Что? Да нет, наоборот, вернутся. То есть того... если выйдут. Тогда не уйдут. А сейчас, летом, очень трудно найти других.

– А куда они выходят? В коридор?

Нет, все-таки Боженка исключительно тупая, ведь я же так доходчиво все ей объясняю!

Здислав не выдержал и поднялся.

– Пойду, пожалуй, прикончу Левандовского. Желтые у вас где?

Взял желтые и вышел. Схватившись за голову, Боженка с ужасом пролепетала:

– С ума спятить! Кого он хочет прикончить? Значит, чтобы люди у вас хорошо вышли, их надо прикончить? И что у вас желтое? У меня тоже должно быть?

Пришлось отложить подсчеты и целиком переключиться на Боженку.

– Он пошел сделать окончательный обмер работы, произведенной бригадой Левандовского. Это нужно для того, чтобы заполнить бланки зарплаты, видишь же, сегодня спешно их кончаем. А книга, куда вписываются объемы работ, – желтого цвета, мы ее так и называем, чтобы отличить от других документов. Те другого цвета. Ну, чего испугалась? Поняла?

Боженка опустила руки и печально произнесла:

– Пока я поняла лишь то, что ты сказала, больше ничегошеньки не знаю и не умею.

– Точно такой же пришла я сюда на работу и, видишь, научилась. И ты научишься, не паникуй. Без курьезов поначалу не обойдешься. Я, например, при подсчете расхода извести на штукатурку насчитала пятьдесят тысяч квадратных метров этой извести, тогда как на самом деле пошло ее всего пятьдесят тысяч килограмм, что в квадратных метрах составляет всего сто пятнадцать. Чувствуешь разницу? Как-то всем отделом потеряли вагон гипса, а под конец строительства у контролеров зародилось подозрение, что мы трое – Эдмунд, бригадир Юзеф и я – сперли со стройки на собственные нужды одиннадцать километров лестничных и балконных перил. Лишь абсурдность такой кражи спасла наше доброе имя и свободу.

А из Боженки получился неплохой сотрудник. Как-то, когда мы вчетвером – мы с Боженкой, Иреней и Юзеф – обмывали какое-то событие и Боженка поднесла к устам стакан со сливовицей, неожиданно раскрылась дверь и в комнату вошел наш заведующий. Боженка так и замерла со стаканом у рта.

– Ах, вы завтракаете, – вежливо обратился к ней шеф. – Не буду вам мешать, у меня только маленький вопросик: вы уже закончили подсчет стен-перекрытий?