Опасный поворот

– А что до полетать, то самолеты тоже летают. Соглашусь, это не столь романтично как летать самостоятельно, но иного варианта ни у кого нет.

В комнате повисло молчание, которое опять прервал Глеб:

– Ну хорошо, ты все узнала о нас, мы же кое-что узнали о тебе. Надеюсь, объяснять то, что обо всем услышанном не стоит говорить на каждом углу, не надо? Излишний интерес со стороны обывателей нам ни к чему. Обучение тебя магии или работой с полем, если так тебе больше нравится, займется либо Олег, либо я. Обычно это делается раньше, но нам придется быстро догонять упущенное. Также расскажем, что, как, почему и зачем, введем в общество – мы такие тут не одни в городе. И самое основное: тебе надо все объяснить про прием заменяющих препаратов, чтобы инцидент не повторился. Кровь, конечно, тоже вариант, но лучше использовать его только в крайних случаях, как тогда в парке, а еще лучше – не использовать вообще. Считай это табу для себя. Укушенный не становится вампиром, вампиризм – не вирус, а особенность организма. Так, что же еще? Cвою кровь пить бесполезно, там же нет нужных веществ. Все ясно?

Вика согласно кивнула.

– А теперь ты готова рассказать о своей жизни в детдоме – может, ты что-нибудь слышала о своих родителях, слухи, какие-нибудь обрывки фраз? Мы пока не оставляем надежды найти твоих родственников, – Глеб поудобнее устроился в кресле, приготовившись слушать рассказ.

– Так, так, мальчики, девочки. Вы как хотите, а я проголодалась. Поэтому я намерена похитить у вас Викторию и дать ей первый урок, как накормить двух голодных магов и двух голодных магесс, хотя нет одну голодную магессу и одного голодного алабая! – опять встряла в разговор Эльза.

– А почему именно алабая? – только и успела спросить Виктория, увлекаемая этим мощным ураганом, по имени Эльза, на кухню.

– В анимагической форме у меня аппетит значительно лучше.

Они вернулись через полчаса, нагруженные закусками и пиццей, только тогда Виктория смогла начать свой рассказ.

Собственно, жизнь Вики не представляла из себя ничего интересного, это была обычная жизнь ребенка в обычном детском доме, со своими небольшими радостями и бедами. Особо ее не трогали, так как девочка при малейшей обиде смело шла в атаку, не взирая на пол и возраст обидчика. Дралась она смело и отчаянно до крови. Поэтому старшие ребята, всегда любящие задирать малышню, скоро оставили ее в покое, а ровесникам до нее особо не было дела. Потому что никому не хотелось получить шквал ударов маленьких, но крепких кулачков: несмотря на возраст, удары были достаточно болезненными и чувствительными. За ее отчаянность и безрассудство за ней укоренилась кличка «Бешенная». Но когда Виктория подросла сама, то в противоположность многим младших не задирала, а даже своему опекала, впрочем, держась при этом на расстоянии.

Так она доучилась до одиннадцатого класса. Ни имела ни близких друзей, ни заклятых врагов. Гуманитарными предметы давались ей без особого труда, только вот с точными науками были существенные проблемы. Но врожденное упорство, можно сказать даже упрямство, принесли свои плоды, и школу она закончила без троек, с аттестатом, в котором были в основном четверки и кучей медалей и грамот за спортивные достижения. Окончив в прошлом году школу, Виктория поступила в местный медицинский колледж. Мэрия выделила небольшую квартирку, и у девушки потекла новая жизнь.

В колледже особой дружбы ей тоже завязать не удалось, она поддерживала ровные отношения со всей группой. Стипендии конечно не хватало, и она подрабатывала в местном стационаре санитаркой. Учеба ей нравилась, звезд с неба не хватала, но первую сессию сдавала без хвостов, а вот с летней, увы, ничего не получилось.

О своих родителях она так и ничего и не узнала. Иногда в детдом приезжали посетители, но на худощавую девочку, выглядящую немного диковато, внимание никто так и не обращал. Вначале это задевало ее, но потом Вика уже привыкла и даже не особо волновалась, когда дирекция сообщила о том, что к ним приезжают потенциальные усыновители. Остальные дети тщательно причесывались, пытались одеться покрасивее. А Вика шла в спортзал и тренировалась до изнеможения. Некоторые воспитанники помнили своих родителей, но у Виктории не было этих радостных воспоминаний. Ведь попала она сюда совсем малышкой, ее шестимесячную подкинули в babybox. Из всех вещей при ней была только записка с именем и датой рождения. Фамилию Филатова ей дали по фамилии дежурного преподавателя. Больше никаких следов, которые могли бы привести к родителям не было, камер у babyboxa по этическим соображениям не ставили. За все это время ни мать, ни другие родственники так и не попыталась отыскать брошенного много лет назад ребенка.