Опасный пациент

– Андерс слушает! – Наступила долгая пауза, после чего он сказал:

– Повторите, пожалуйста! И в каком промежутке вы проверяли? Понятно. Спасибо.

Он положил трубку и стал крутить диск.

– Расскажите-ка мне об этом ядерном энергоблоке, – попросил он.

– А что такое?

– Я хочу знать, что произойдет в случае его повреждения. – Андерс отвернулся от присутствующих в кабинете: на другом конце сняли трубку. – Дайте мне группу гражданской обороны. Это Андерс из отдела убийств.

Он обернулся к Росс.

– Он носит на себе тридцать семь граммов радиоактивного плутония-239, – сказала Росс. – Если контейнер разрушится, все находящиеся в непосредственной близости к нему люди и объекты получат значительную долю радиации.

– Какие частицы излучаются?

Она поглядела на него с удивлением.

– Я ходил в колледж, – пояснил он, – и вообще-то умею читать и писать, когда в том есть необходимость.

– Альфа-частицы, – ответила Росс.

Андерс заговорил в трубку:

– Это Андерс из отдела убийств. Пришлите фургон к Университетской больнице. У нас тут есть вероятность радиоактивной утечки. Человек и непосредственная среда могут получить заражение от излучателя альфа-частиц, плутоний-239. – Он взглянул на Росс. – Есть вероятность взрыва?

– Нет, – покачала она головой.

– Взрыва не будет… Хорошо. Понимаю. Вышлите их как можно скорее.

Он положил трубку.

– Вы не хотите объяснить, что происходит? – спросила Росс.

– Телефонная компания проверила звонок Бенсона. Они уверены, что в этом промежутке времени в больницу не поступали звонки из города. Ни одного.

Росс заморгала.

– Вот именно! – продолжал Андерс. – Бенсон звонил откуда-то из больницы.

Росс выглянула из окна четвертого этажа и стала наблюдать, как Андерс отдает приказания по крайней мере двадцати полицейским. Половина прибывших отправилась в главное здание больницы, остальные разбились на небольшие группы и стояли, переговариваясь и дымя сигаретами. Вскоре подъехал белый фургон гражданской обороны, и из него вышли трое в металлических костюмах. Андерс перебросился с ними несколькими фразами, кивнул и стал распаковывать странного вида прибор. Потом Андерс зашагал к зданию Центра.

Стоя рядом с ней, Герхард тоже наблюдал за приготовлениями на улице.

– Бенсону от них не уйти, – пробормотал он.

– Знаю, – ответила она. – Я все думаю: есть ли способ его обезоружить и обездвижить. Нельзя ли достать переносной микроволновый излучатель?

– Я уже думал об этом, – сказал Герхард. – Но это небезопасно. Невозможно в точности предугадать, какое воздействие он окажет на электронику Бенсона. И к тому же, сама знаешь, микроволновка накроет всех пациентов с сердечными стимуляторами…

– Неужели ничего нельзя сделать?

Герхард покачал головой.

– Должен же быть выход! – настаивала она.

Он отрицательно помотал головой.

– Да и к тому же очень скоро нейтрализующее воздействие будет оказывать инкорпорированная среда Бенсона.

– Теоретически рассуждая!

Герхард пожал плечами.

Понятие «инкорпорированной среды» придумали сотрудники отделения «Развитие» ЦНПИ. Идея была проста, но смысл ее был куда глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Началось все с общеизвестного: мозг испытывает воздействие среды. Среда порождает некий психический опыт, который превращается в воспоминания, установки и привычки – конкретные предметы и явления запечатлеваются в проводящих путях мозговых клеток. А эти пути фиксируются каким-то образом химическими или электрическими соединениями. Точно так же, как тело простого рабочего видоизменяется в зависимости от выполняемой им работы, так и мозг человека видоизменяется под воздействием пережитого опыта. Но эти нейронные изменения, как и мозоли на руках рабочего, никуда не исчезают после завершения того или иного воздействия среды.

В этом смысле мозг инкорпорировал среду прошлого опыта. В сущности человеческий мозг есть сумма прошлого опыта – и таковым остается после того, как тот или иной опыт давно стал достоянием истории. А это означает, что причина болезни и метод лечения могут быть совершенно несовместимы. Причина расстройства поведения может лежать в детском опыте, но излечить это расстройство невозможно путем устранения причины, так как сама причина уже давно не имеет места в жизни взрослого человека. Поэтому лекарство надо искать совсем в другом направлении. Как говорили ребята из отделения «Развитие»: «Пожар может возникнуть из-за спички, но уж когда огонь полыхает, его не потушишь, просто загасив спичку. Проблема уже не в спичке. Проблема – в огне».

Что же касается Бенсона, то он испытывал в течение двадцати четырех часов интенсивные стимуляции, порожденные имплантированным компьютером. Эти стимуляции оказали страшное воздействие на его мозг, породив новый опыт, новые ожидания, новые установки. В его мозг была как бы инкорпорирована новая среда. И очень скоро станет невозможно предсказать реакции его мозга. Потому что это уже был не прежний мозг Бенсона, а совершенно другой мозг, продукт его нового жизненного опыта.

В кабинет вошел Андерс.

– У нас все готово, – сказал он.

– Мы видели.