Опасный маршрут

– Что вы думали, это неинтересно. Номер нужно было записать.

– Допустил оплошность, – тихо произнес Кудрявцев.

– У вас всё?

– Всё.

– Спасибо.

Потапов рассеянно смотрел на закрывшуюся за Кудрявцевым дверь, припоминая, какая деталь в сообщении наблюдателя слегка задела его сознание?

Зазвонил телефон. Потапов схватил телефонную трубку и услышал неожиданно веселый голос полковника Астангова:

– Чем вы заняты?

– Думаю, товарищ полковник, – быстро ответил Потапов.

– Что говорить, занятие полезное, – рассмеялся полковник. – Может, вы зайдете ко мне, и мы подумаем вместе?

– Иду.

Все последние дни полковник Астангов был молчалив и неприветлив, разговаривал сдержанно, словно нехотя. А сейчас Потапов увидел его в прекрасном настроении, он шутил, смеялся. «Неужели что-нибудь прояснилось?» – волнуясь, подумал Потапов и ждал, когда полковник скажет об этом.

– Ну, Потапов, нам остается сознаться, – все еще смеясь, сказал полковник: – рыбаки мы с вами никудышные. Окаемов-то оказался поумнее нас и нашел себе такую заводь, о которой мы и понятия не имеем.

Потапов молчал, он еще ждал тех, радостных сообщений.

Полковника Астангова беспокоило, что последнее время Потапов стал заметно нервничать, и боялся, что в таком состоянии он может допустить какую-нибудь оплошность. Астангов понимал, что это результат усталости от напряжения и потери друга.

Взглянув на молчащего Потапова, полковник продолжал:

– В эфире Окаемова нет, значит, рацию свою он пока законсервировал. А это, в свою очередь, означает, что нырнул он надолго, рассчитывая как следует врасти в жизнь и стать для нас совершенно невидимым.

– Может, стоит проверить по всем учреждениям и предприятиям, кто в эти дни взят на работу? – предложил Потапов.

– Да что вы, Потапов! – Полковник засмеялся. – Вы, я вижу, обрадовались – решили, что он в своей заводи будет сидеть год-два? На предлагаемую вами проверку надо минимум два месяца. Не можем, Потапов. Он начнет действовать раньше. А мы в это время изобретем себе десяток ложных путей и погонимся за ненужными нам людьми.

– А что же предлагаете вы? – почти с вызовом спросил Потапов.

– Вам лично я предлагаю сейчас же ехать на дачу за женой и идти в театр. Вот билеты…

Потапов, удивленно смотря на полковника, машинально взял билеты:

– Вы что, шутите?

– Отнюдь, Потапов, – сухо ответил полковник. – Поезжайте за женой. Она предупреждена и ждет вас.

Потапов молча положил на стол билеты. Лицо полковника стало строгим. Он встал:

– Мы с вами устали, Потапов. И это становится нашим серьезным недостатком. Мы нервничаем, не имея на эту роскошь никакого права. В общем, надо отдохнуть, Потапов. Поезжайте на дачу. Завтра в это же время встречаемся здесь. Всё. До свидания.

Потапов встал и направился к дверям.

– Билеты, Потапов! Вы что, хотите, чтобы ваша жена считала меня обманщиком?…

Жена Потапова, когда ей позвонил полковник Астангов, в первую минуту испугалась – не случилось ли что с Николаем… Но дальше последовало еще более неожиданное и необъяснимое – полковник тоном приказа сказал, что она и Потапов сегодня идут в театр.

– В какой театр? – изумилась Лена.

– В какой? – переспросил полковник и захохотал. – Честное слово, не знаю. Я приказал добыть два билета в лучший театр. Но билеты еще не получил. Я отдам их Потапову. В общем, приготовьтесь. Форма одежды – театральная.

Но Лена слишком хорошо знала своего мужа, чтобы встретить его уже в театральном платье. Она все приготовила, но встречать его вышла в своем обычном летнем халатике.

– Ты знаешь… – растерянно сказал Потапов, – нам надо ехать в театр.

– В театр? – искусно удивилась Лена.

– Да. Вот билеты.

– Ой, Коленька, в оперу, как хорошо! Я оденусь мигом. А ты садись кушай. Я сейчас!

– А кто же будет с Витькой? – спросил Потапов, когда жена вернулась уже в длинном платье.

– Я отвела его к Горюновым. Он там и спать будет. Потапов рассмеялся.

– Чего ты смеешься?

– Как ты здорово разыграла удивление по поводу того, что мы едем в театр… Ладно – поехали.

…Шло уже второе действие оперы, а Потапов никак не мог уловить, что происходит там, на сцене. Отдельно он слышал музыку – она то тревожила, то успокаивала. И отдельно – разрозненно и туманно – он видел, как на сцене какие-то старомодные люди ходили, пели, смеялись, ссорились… И вдруг в какую-то минуту он ясно увидел все – покосившуюся мельницу в снежной шапке, дальний лес, а вблизи на вытоптанном снегу стоят два человека, целясь друг в друга из пистолетов. Мгновенно это увиденное слилось с другим – лежащий у дерева Гончаров, его белое-белое лицо, по которому ползают муравьи… Потапов непроизвольно сжал руку жены.

– Да, он спел замечательно, – шепнула она.

В это время в оркестре нарастала тревожная музыка, она ширилась, взлетала все выше и выше и вдруг оборвалась страшным ударом выстрела.

Потапов вздрогнул. Один из стоящих в снегу упал, и тотчас занавес закрыл сцену. Потапов удивленно оглядывался на восторженно кричащий зал.

– Какой волшебный голос у Ленского. Верно? – спросила Лена.

– Да. Здорово… – рассеянно отозвался Потапов.

– Пойдем погуляем?