Опасный контракт

Грах выстрелил в воздух, и схватка началась. Оба бойца не стремились атаковать с ходу, а пошли по кругу по часовой стрелке, присматриваясь друг к другу. То один, то другой делали короткие выпады, имеющие целью не поразить соперника, а посмотреть на его реакцию. Внезапно, саблист, закружив свои лезвия до состояния радужных кругов, стремительно сократил дистанцию и обрушил на молотобойца серию ударов, Молотобоец извернулся непостижимым образом и нанёс один единственный удар саблисту в корпус. Удар получился не в полную силу, без замаха, да ещё и по горизонтали. Саблист отлетел в сторону и закопошился, пытаясь встать. Наконец, подняться ему всё же удалось. Они опять стояли друг против друга, однако уже не было той лёгкости в движениях. Саблист стоял, скособочившись, и было видно, что вся правая сторона его тела двигается с большим трудом и каждое движение отдаётся нестерпимой болью. Молотобоец тоже пострадал серьёзно. Левая рука была практически отрублена, серьёзные раны на правом плече и левой ноге. Уроды вокруг бесновались в экстазе. На арену полетели камни, стимулируя бойцов к действиям. Бойцы медленно стали сходиться, потом вдруг, саблист усилием воли, резко опять сократил дистанцию и саблей в левой руке снёс голову молотобойцу. На трибунах аж завизжали от восторга. Саблист повернулся лицом к вожаку, попытался что-то проговорить, но хлынувшая изо рта кровь не дала ему сказать ни слова и он, закатив глаза, рухнул на землю. Урод, играющий роль распорядителя, подбежал к нему, осмотрел и, выпрямившись, развёл руками. Мёртв. Да уж. Пингвину понравилось. Адреналин буквально зашкаливал. Он понимал теперь древних Римлян, так обожающих гладиаторские бои.

— Тарик, — наклонился он к другу, — а что это за такие костяные доспехи?

— Эти? Из лобных костей слепых псов. Очень крепкая кость. Пистолетная пуля не пробивает. Колхозники делают.

Следующими на арену вышли два небольших уродика, вооружённых ножами. Схватка, в принципе, была неинтересно. Так, валяли друг друга по арене, как щенята. И даже финал в виде фонтана крови из жертвы как-то не взбодрил. А вот схватка четыре на четыре оказалась захватывающей, особенно в конце, когда урод с саблей отбивался от двух уцелевших уродов с пикой и дубиной, оскальзываясь на крови и спотыкаясь о трупы. Адреналин хлестал как из ведра. Пингвин не заметил, как нажрался. Он уснул ещё в дороге под мерное покачивание «Тигра» на ухабах.

С утра Хром разбудил Сержанта, дежурившего первую половину ночи и удивился бодрости, исходящей от напарника. Сам он, под давлением все перипетий их путешествия, был очень подавленным.

— И с чего весь этот душевный подъём? — криво усмехнулся Хром.

— Ты что, дружище, не осознаёшь? Мы просыпаемся опять на свободе. Не надо идти на аномальное поле и собирать арты для этих негодяев. Не нужно жрать эту зелёную кашицу, пропахшую крысиным жиром. И, наконец, не надо наблюдать эти унылые сломанные физиономии.

— Ну да. Вместо этого мы неизвестно где, у нас нет оружия и амуниции и до дома добраться никаких шансов.

— Не создавай проблемы на ровном месте. Мы свободны и на наших шеях не болтается этот чёртов ошейник. А, значит, жизнь прекрасна и всё остальное решаемо. Слушай, а что там про вторую жизнь этот шаман буровил?

— Не бери в голову.

— А всё же?

— Понимаешь, когда он просил у меня ракушку, то пообещал взамен спасти меня один раз. Я, как чувствовал, потребовал жизнь и для тебя. Шаман забастовал. Мол, ты не часть Города и тебе такая роскошь не полагается. Тогда я упёрся, и он согласился. Но, обговорил со мной один вопрос. Обе жизни мои, и я сам в праве решать, оставить запасную жизнь себе или подарить кому бы то ни было. И не обязательно тебе.

— И ты тогда потратил дополнительную жизнь на меня?

— Да.

— Ну, братан! Во век тебе этого не забуду!

— Перестань. Вдвоём всяко выживать легче. Так что не обнадёживайся на свой счёт, — проговорил Хром, пряча внезапно заблестевшие глаза. — Пойдём-ка, посмотрим сверху. Да и девятый этаж пошарить тоже не мешало бы.

— Что ты там забыл?

— Не знаю. Хочется.

— Ну, пошли.

Вышли на плоскую крышу и огляделись вокруг. Учитывая то, что многоэтажка находилась посреди пятиэтажек, видимость была отличная. Хром стоял на краю крыши, намечая дальнейший маршрут, когда Сержант позвал его.

— И что ты так раскудахтался? — недовольно спросил Хром.

— Сам посмотри.

— Что там? — Хром подошёл поближе и ойкнул от удивления. Между стойками антенны лежал мумифицированный труп неизвестного военного, одетый, между прочим, в крутейший бронекостюм неизвестной марки. Даже шевроны и опознавательные знаки на рукаве и груди ни о чём не говорили. Голый, скорее всего обглоданный воронами череп издевательски скалился. В разгрузке торчали непривычного вида магазины неизвестно для какого оружия.

— Я не знаю, что это за солдат был, но, я думаю, он простит нас за то, что мы воспользуемся его амуницией, — проговорил Сержант, проворно стаскивая бронекостюм с трупа.

— Снимай. Пусть, хоть один будет, — подтвердил Хром. — Ещё бы огнестрел.