Опасные леди

Поднимаясь по роскошной лестнице и входя в зал ресторана, они продолжали шутить и смеяться. Метрдотель показал им столик, уютно расположенный в мягко освещенной нише, усадил Джесс и, отведя Оливера в сторону, о чем-то ему тихо сказал. Джесс страшно хотелось бы знать, о чем, но она не смогла разобрать ни слова. Вдруг она увидела, что лицо Оливера резко помрачнело.

Не успела Джесс понять, что случилось, как Оливер повернулся и подозвал ее. Очевидно, они должны отсюда уйти, и уйти быстро. Джесс нерешительно встала, и вдруг произошло то, что произошло.

Джесс почувствовала на руке выше локтя крепкую хватку Оливера, двойные двери ресторана распахнулись, и в зал ворвалась целая орава репортеров, жужжaщиx, как пчелиный рой, и щелкающих камерами, которыми они были обвешаны со всех сторон. За ними по пятам следовали сотрудники охранной службы отеля, произошла даже маленькая стычка между ними и газетчиками, когда один из свободных столиков был оккупирован этой шумной братией. Все сидевшие в ресторане следили, повернув головы, за нарастающим скандалом.

– Двигайся, Джесс, двигайся, – мрачно подгонял ее Оливер.

Засверкали фотовспышки, и Джесс впервые подумала, что здесь происходит нечто вроде налета или облавы, как показывали в старых, еще черно-белых кинофильмах. Они вдруг оказались в окружении, и Оливер, еще жестче сжав ее руку, попытался пробиться сквозь толчею хроникеров, увлекая ее за собой.

– Когда свадьба, сэр? Как вы познакомились? Любовь налетела на вас как ураган?..

В эту страшную минуту Джесс все поняла. На них накатила пресса. Как и обещала Венеция. Джесс обманула ее, опрометчиво заявив, что они с Оливером собираются пожениться, и вот, пожалуйста!.. О, на сказала так, чтобы побыстрее избавиться от незваной гостьи, и вот чем все обернулось. О Господи! Это расплата за ненужную ложь! Какая глупость с ее стороны ляпнуть такое, зная, что имеешь дело с журналисткой. А теперь Венеция наслала на них целую армию охочих до сенсаций репортеров. Видно было, что Оливер просто в бешенстве от всего происходящего, теперь он возненавидит и ее, Джессику, за то, что она была так по-идиотски неосторожна с Венецией.

– Мисс Лемберт, расскажите об инциденте в коктейль-баре, – выкрикнул журналист, напирая на Джесс. Он чуть не в лицо ей совал микрофон, от которого она в ужасе пыталась отстраниться. – Это правда, что вы в ссоре выплеснули на жениха коктейль?

– Убирайтесь к черту со своими идиотскими вопросами! – грозно прикрикнул на репортера Оливер, отбрасывая микрофон от Джесс.

Он продолжал пробиваться сквозь толпу назойливых газетчиков, одной рукой сжимая руку. Джесс, а другой отпихивая камеры, нацеленные на их лица.

Сотрудники охранной службы отеля помогли им выбраться в холл и войти в лифт, но, когда двери лифта закрывались, один типчик из журналистской своры, вставив ногу между створок, спросил:

– Сэр, ваше имя довольно известно, поэтому ваша история нам крайне интересна. Скажите, вы окончательно развязались с нашей коллегой Венецией Кросслэнд или…

Охранники отеля оттащили хроникера от дверей лифта, в чем им помог и Оливер, подавшись вперед и сильно, с крепкой бранью, оттолкнув нахала.

Джесс прижалась к задней стенке лифта и в отчаянии закрыла глаза. Это ужасно, ужасно, стыдно и ужасно!.. Она не смела открыть глаза и посмотреть в лицо Оливера. Теперь он возненавидит ее. Конец всему. Он никогда не поймет, почему она так поступила.

Слышалось лишь прерывистое дыхание Оливера, пытающегося успокоиться и взять себя в руки, да стук ее сумасшедшего сердца. Может, он слышит его? Сумеет ли он когда-нибудь понять, что она пережила за эти минуты? Полное отчаяние и тоску из-за всего, что случилось.

Джесс медленно открыла глаза и увидела спину Оливера, молча ожидающего у дверей остановки лифта. Казалось, он вполне овладел собой, но даже со спины выглядел суровым. Джесс, и без того крайне смущенная, от одного его вида затрепетала от ужаса. Он страшно зол, и не столько, может быть, из-за атаки прессы, сколько из-за нее. Если бы это было не так, он давно бы уже обнял ее и постарался успокоить после того кошмара, что ей только что довелось пережить. Правда, у него была причина злиться на нее, тоскливо подумала она. Он, вероятно, думает, что дыма без огня не бывает, ибо свора газетчиков никогда на вас не нападет, если ей не намекнули на что-то пикантное. Он, конечно, понимает, что Венеция сделала это назло, но недаром же он так настойчиво расспрашивал Джесс, о чем они с ней говорили, когда та вторглась в его номер. Вина Джесс еще и в том, что она сразу не сказала ему всего.

Но почему газетчики налетели на них с таким неистовым рвением? Она сама, Джессика Лемберт, ничего собой не представляла… А Оливер?

А Оливерпредставлял…