Опасности диких стран

— По правде сказать, — ответил Натан, очень смутившись, — я очень хотел бы сделать для вас все, что в моих силах, но…

— Но? — переспросил Роланд грубо. — Ведь не хотите же вы, чтобы мы погибли?! Вы здесь один, который может посоветовать и помочь!

— Друг, — возразил кротко и покорно Натан, — ты знаешь, я человек мирный. Ведь может легко оказаться, что нам встретятся индейцы, и тогда они не пощадят меня так же, как и вас, потому что они убивают всех — и тех, кто может сражаться и носить оружие, и тех, кто не может этого делать. Поверьте мне, я дрожу за самого себя, хотя одному человеку всегда легче увернуться, чем целому обществу.

— Нет! — воскликнул Роланд, дрожа от негодования, — если вы действительно такой трусливый негодяй, что хотите предоставить бедных, беспомощных женщин их судьбе, то клянусь вам, что первый ваш шаг будет и последним. Я прострелю вам голову, как только вы двинетесь, чтобы нас покинуть.

На эту угрозу Натан ответил кротко и спокойно:

— Друг, я не считал тебя таким безбожником. Но знай, что я вовсе не имел намерения вас покинуть. Мое намерение — отказать тебе в моем содействии, если бы дело дошло до рукопашного боя, потому что, ты знаешь, мы — квакеры — должны быть миролюбивы и не должны воевать. Но, если придут краснокожие дикари и ты мне скажешь: «Натан, вскинь свое ружье и стреляй!» и если я отвечу: «Нет!», то ты будешь угрожать мне, как сейчас, и захочешь пустить мне пулю в лоб, хотя я человек мира… Если ты поэтому…

— Не беспокойся об этом, друг Натан, — прервал Роланд квакера, — мы будем стараться избегать всякой борьбы.

— Это не от тебя будет зависеть, друг, — возразил Натан, — потому что индейцы окружают тебя.

— Хорошо, значит, если сражение будет неизбежно, — сказал Роланд, возмущенный трусостью этого человека, — то я требую от вас только того, чтобы вы бежали с женщинами, тогда как мы, трое мужчин — я, Пардон Фертиг и Цезарь — будем прикрывать ваше отступление. Если мы не одержим победы, те можем, по крайней мере, сражаться и умереть.

Эти смелые слова нашли отклик в душах мужчин.

— Да, капитан, — вскричал старый Цезарь, — я с радостью умру за миссис и за тебя!

Пардон Фертиг рассыпался в подобных уверениях, и Натан выслушал их с заметно посветлевшим лицом.

— Хотя я и человек мира, — сказал он, — но не могу порицать других людей, если совесть позволяет им поступать как людям озлобленным и жаждущим боя. Попробуем же пробраться, хотя я уже недоумеваю, что мне делать: потому что перед нами, позади нас, около нас кишат индейцы. Сказать по правде, это очень смущает меня!

Натан погрузился в глубокое раздумье, покачал головой, побарабанил пальцами по прикладу своего ружья, не обращая внимания на слова Роланда, который умолял его как можно скорее ехать к нижнему броду, куда еще, по всей видимости^ не успели пробраться индейцы. Натан наконец обратился к своей маленькой собачке, с которой он заговорил так, вроде она была разумным существом:

— Петр, — сказал он, — маленький Петя, я не знаю, что придумать! Что ты думаешь обо всем этом!

— Друг Натан! — нетерпеливо воскликнул Роланд, — надо решать серьезный вопрос, а вы спрашиваете совета у собаки!..

— И все-таки, — возразил Натан, — здесь нет никого, кто мог бы дать нам лучший совет, чем маленький Петр! Если же кто может посоветовать что-то разумное, пусть выскажется! Ты не знаешь маленького Петра, друг, иначе не относился бы к нему с таким пренебрежением. Он много лет следует за мной по лесу, часто выручал он меня из большой беды, из которой никто не сумел бы меня вытащить… даже я сам. Посмотри-ка, что делает собачка! Она бежит по следам и машет хвостом, и я совершенно одного мнения с нею.

— Чьи же это следы? — спросил Роланд, следуя за Натаном по тропинке, по которой тот двигался. Маленькая собачка обнюхивала землю, иногда поднимала голову и махала хвостом, как будто хотела привлечь внимание своего хозяина.

— Чьи следы, спрашиваешь ты? — повторил Натан, глядя на Роланда сначала с изумлением, а потом с сострадательным пренебрежением. — Положительно, друг, — прибавил он потом, — ты искушаешь Провидение тем, что осмелился проникнуть в лес с бедными, беспомощными женщинами. Неужели ты не узнаешь следов твоих собственных лошадей? А здесь — неужели ты просмотрел эти следы?

— Да, действительно, здесь следы пеших людей, — сказал Роланд. — Но я не понимаю, как они сюда попали?

— Друг, я вижу, что ты в лесу совсем новичок, — сказал Натан. — Посмотри, это следы пятерых индейцев, которые все время, уже более часа, на цыпочках, крались за тобой.

— Ужасно! — воскликнул Роланд, содрогаясь при мысли об опасности, так близко угрожавшей ему.