Опасность предельного уровня

Удержала подполковника Афанасьева от чихания только жалость к снайперу. Иначе пришлось бы его убить, а убивать его не следовало, потому что это оборвало бы, может быть, единственный след, ведущий к Джабраилу Алхазурову. И подполковник терпел... То есть терпел его нос, уже начавший сильно болеть от постоянных блокирующих нажатий.

Кордебалету из шкафа было все видно прекрасно. Причем сам шкаф стоял в таком месте, куда вообще не достигал слабый свет, идущий с улицы через невеликое слуховое окно. При высоком росте подполковника ему пришлось в шкафу основательно сжаться. И обычное его оружие, точно такой же, как у неведомого снайпера, «винторез», пришлось вообще поставить за шкаф в самое темное место, чтобы он случайно на глаза не попал любителю такой техники. И, естественно, знатоку, потому что Кордебалет хорошо видел, как снайпер ловко, точными движениями разбирает винтовку и укладывает ее в «дипломат». Так укладывать может только тот, кто часто с таким оружием работает. Даже в полумраке – ни одного лишнего движения. О профессионализме это еще не говорит, потому что профессионализм у снайпера – это понятие особое, включающее в себя не только умение стрелять точно, но и выбрать нужную позицию, и умение добраться до этой позиции незамеченным, и обязательный просмотр места работы с противоположной стороны, чтобы не нарваться на другого снайпера, потому что снайперские дуэли, бывает, длятся несколько дней. И еще множество обязательных вещей, которые и делают снайпера профессионалом. Сам подполковник Афанасьев, хотя уже много лет назад сменил автомат Калашникова на снайперскую винтовку, профессионалом себя не считал. Он был профессиональным разведчиком, он был профессиональным шифровальщиком и радистом, но не снайпером. И ничего не мог пока сказать о человеке, стрелявшем сейчас в ментовского капитана Хамкоева, потому что имел слишком мало данных. И то, что он сам, как и другие, называл человека снайпером, говорило только о том, что таков у этого человека оперативный псевдоним.

* * *

Снайпер не торопился покинуть помещение.

Сначала Кордебалет не мог понять, почему тот не торопится, но сообразил быстро, когда тот повернулся к нему лицом. Снайпер привычными движениями, почти профессионально делал «растяжку» из гранаты. Осталось только закрепить ее, и тот, кто пожелает осмотреть место его работы, может устроить крупную неприятность для своей внезапно овдовевшей жены. Или же, наоборот, доставить ей радость, что тоже случается...

Мысленно Кордебалет подгонял снайпера, чтобы тот побыстрее дал подполковнику возможность чихнуть, и даже давал такие же мысленные советы по установке растяжки, поскольку обладал в этом деле достаточным опытом. Но снайпер справился с задачей сам, и довольно успешно. И только после этого осмотрелся, не увидев, естественно, подполковника, и ушел, прихватив с собой «дипломат». Таким образом, за весь рабочий сеанс снайпер допустил только три ошибки. Первая ошибка – он не обнаружил наблюдателя, сидящего в трех метрах от него. Вторая – пошел с места работы с оружием, рискуя при этом нарваться на патруль и таким образом попасться. Впрочем, вполне возможно, что он перепрячет «дипломат» где-то неподалеку, чтобы забрать его потом. Скорее всего, он так и сделает... Третья ошибка – он оставил стреляные гильзы под окном. Стреляные гильзы оставляют только в том случае, если пользуются одноразовым оружием. А теперь, отправив эти гильзы на экспертизу, можно будет сравнить их с другими гильзами, подобранными в местах проведения террористических актов и исследованными на «личностные характеристики». Все такие данные хранятся в компьютерах и позволяют порой сказать, какая банда провела определенную акцию. При внесении в базу данных новых характеристик компьютер автоматически проведет идентификацию и определит, где этот «винторез» успел «засветиться»...

Подполковник дождался, когда стихнут внизу шаги снайпера, и перешел ко второму слуховому окну, выходящему на улицу.

– Я Прыгун! Снайпер вышел из дома с «дипломатом». Бандит, пошел в твою сторону. Будь осторожен, он может пожелать спрятать «дипломат» под твоим носом.

– Я человек отзывчивый и услужливый, я помогу ему, – отозвался Сохно.

Только после этого Кордебалет набрал в рот воздух и чихнул, едва-едва успев прикрыть ладонью микрофон «подснежника». Тем не менее звук до коллег донесся.

– Прыгун! Прыгун! – обеспокоенно позвал полковник Согрин. – Я Рапсодия. Что случилось?

– Пыль! – переведя дыхание, ответил Кордебалет. – Полный шкаф пыли. С великим, командир, трудом держался. Только сейчас чихнул.

– Я думал, граната взорвалась, – облегченно сказал Сохно. – Молчу, снайпер ко мне лезет. С «дипломатом».

– Граната взорвется чуть позже, – сообщил Афанасьев.

– Какая граната? – не понял Согрин.

– Снайпер растяжку оставил. Когда отойдет чуть дальше, я взорву ее. Пусть считает, что кто-то сюда уже добежал, и он следы замел.

– Понял. Работай. Будь осторожен.