Опасность предельного уровня

Майор вынужден был согласиться. Внутренне он чувствовал правоту спецназовцев. Скрытое слежение – это прерогатива разведки. А, например, психологическая обработка террориста, захватившего заложников, это уже сфера интересов «Альфы». У каждого подразделения есть свои сильные стороны, и не считаться с этим невозможно.

– Ну, хоть какая-то помощь от нас нужна?

– Нужна, – согласился Согрин. – Два человека пусть переоденутся в милицейскую форму и охраняют Хамкоева, чтобы не заиграл у него в голове нежелательный нам сквозняк. Один пусть с ним в дом войдет – это снайпера спугнуть не должно, второй улицу пусть контролирует, но так, чтобы снайперу его видно не было. Впрочем, там забор высокий, прикроет без проблем. Остальные пусть ищут себе транспортное средство с обязательным обозначением на бортах принадлежности к силовым структурам. Милицейская машина, машина военной комендатуры, просто военная машина... После того как мы снайпера «отпустим», вы должны несколько раз ему на глаза попасться. Это его будет волновать, и помешает следить за «хвостом», и одновременно успокоит, что его не останавливают. Маленькое введение в психологическое заблуждение.

– Просто так ездить? – не понял майор.

– Просто на скорости проезжайте мимо. Я буду сообщать, куда он движется. Такие вещи сначала действуют на нервы, потом заставляют успокоиться, потом опять на нервы, потом опять успокаивают... Лодка качается... Кого-то от этого тошнит – «морская болезнь», и скорее гонит к дому...

Майор Султанов вздохнул:

– Это сделаем. Но нам и самим хочется.

Он привык, что «Альфа» обычно самостоятельно работает, в соответствии с собственными планами и привычками, а остальные ей только помогают. И сейчас, сам выступая в роли помощника, майор чувствовал себя неуютно. И оттого даже не сумел сформулировать фразу, что именно самим «альфовцам» хочется.

– Нет, если у вас есть серьезные возражения против наших предложений, я готов согласовать их с генералом Астаховым. – Согрин и такую готовность проявил, памятуя причины, по которым генерал не пожелал ввязывать свое подразделение в операцию на начальном ее этапе.

– Не надо, – у Султанова руки, которые, видимо, сильно чесались, опустились. – Товарищ генерал утром разговаривал со мной по телефону и приказал только помогать вам по мере надобности и ни во что не вмешиваться...

– Вот и прекрасно. Значит, мы нашли общий язык...

* * *

Настойчивость Согрина не была простым упрямством и нежеланием поделиться славой в случае удачи. Полковник отлично знал, что в условиях, когда улицы пусты, слежение за каким-то объектом имеет свои естественные особенности и очень напоминает точно такую же работу в лесу. Здесь следует уметь не только бесшумно и быстро передвигаться, но и вовремя спрятаться, и так спрятаться, что тебя могут в один момент за дерево принять, в другой за камень, а в третий за скамейку, на которую объекту захочется сесть и отдохнуть...

У «альфовцев», при всей их великолепной подготовке, нет именно таких навыков, которые есть у военной разведки, и это справедливо, иначе и не стоило бы даже разделять спецслужбы по профессиональной ориентации.

Отправив майора Султанова и его людей все на том же БТРе, что по вызову снова подъехал на пустынную улицу и слегка притормозил, даже не остановившись полностью, у проваленного забора, Согрин, посмотрев, как быстро и слаженно «альфовцы» загрузились, повернулся к своим офицерам.

– Насколько я понимаю, Толя уже имеет план действий.

– Без плана в нашем деле никак, – согласился Сохно. – Только все мои планы зависят от конкретной обстановки. И самый генеральный из них, даже при том, что он всегда самый гениальный – это дождаться прихода снайпера. Только дожидаться, я считаю, мы должны, уже распределившись по постам. Поэтому давайте сейчас обсудим посты и самих постовых.

– В какую сторону уходил снайпер отсюда в первый раз? – поинтересовался Кордебалет. – Исходить, я думаю, стоит из этого.

– В сторону центра. – Подполковник даже рукой показал. – Хочется надеяться, что опять пойдет туда же. Хотя это вовсе и не обязательно.

– А почему тебе хочется на это надеяться?

– Потому что я уже проходил этой дорогой, пешим, замечу, ходом, в отличие от вас... И задним числом вспоминаю, что там есть где спрятаться, чтобы иметь возможность все видеть и оставаться невидимым.

– То есть ты готовишь для себя поле деятельности. – Полковник правильно понял намерения своего офицера.

– Точно так, командир.

– Давайте сразу решим, будем ли мы выставлять пост внутри дома? – предложил Кордебалет. – Я бы лично оставил.

– Зачем? – не понял Сохно. – Мы ведь уже решили подвергнуть жизнь ментовского капитана неизбежному риску.

– Чтобы не подвергнуть риску жизнь других ментов, может быть, более достойных, – сказал Кордебалет. – Если он, отстреляв цель, заминирует подходы к окну, то кто-то из следственной бригады, желая посмотреть, откуда стреляли, обязательно взорвется.

– Да, это общепринятая тактика во всех операциях отряда Алхазурова в прежние годы, – согласился Согрин.

– А следственная бригада выедет сюда? – поинтересовался Сохно.