Опасность предельного уровня

– Хочу стрелять «под яблочко», – шепотом ответил Юрка Шкурник и поднял автомат.

Беслан с Али повернули головы. Где-то в доме отчетливо слышались какие-то непонятные звуки. Шкурник щелкнул предохранителем автомата, опуская его в положение автоматического огня. Щелчок прозвучал в ночи явственно и громко.

Звуки в доме прекратились...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Полковник Мочилов приехал в офис антитеррористического подсектора Интерпола даже первым, так торопился опередить генерала Астахова и узнать, о чем пойдет речь, чтобы самому подготовиться и принять какую-то определенную линию поведения. Впрочем, о чем речь пойдет, ему уже сообщили по телефону, и Мочилов прихватил с собой диск с базой данных на боевиков, обосновавшихся в районе Гудермеса. Именно там базировался отряд Джабраила Алхазурова, когда такой существовал. И заодно взял из картотеки ГРУ данные на самого Джабраила, хотя полковник Согрин его об этом и не просил. Мало ли, сгодится...

Юрий Петрович уже знал, что его вчерашние подчиненные, да и, по сути дела, даже сегодняшние, поскольку приказ об отставке еще подписан не был, уже определились с местом будущей службы, которую Юрий Петрович, как человек сугубо военный, не хотел называть просто и буднично – работой. И даже знал, что получать они будут в абсолютных числах точно такую же зарплату, только уже числа эти будут соотноситься не с рублями, а с евро. И даже слегка завидовал такому пенсионному повышению, сам будучи не против через несколько лет присоединиться к коллективу, с которым давно знаком. Более того, горел желанием помочь потенциальным новым членам этого коллектива и показать, что спецназовцы стоят много не только благодаря личностным качествам, что тоже немаловажно, но и благодаря своим связям со Службой и возможности получать дополнительную информацию тогда, когда добыть ее другим путем возможным не представляется.

Поскольку вызвал Мочилова полковник Согрин, сам Игорь Алексеевич и протянул Мочилову уже подготовленный для него материал.

– Ознакомься, Юрий Петрович. Хотя нового ты здесь не увидишь, тем не менее есть смысл уже начинать оперативную разработку.

Юрий Петрович, слегка стесняясь, достал очки. Он не любил на людях пользоваться очками, однако текст был набран мелко, и читать его без очков он не мог – возрастная дальнозоркость, которой никто избежать не может. Как раз, когда последний лист текста был осилен и лег на подлокотник кресла, раздался звонок в дверь, и «маленький капитан», с первых дней своей работы здесь добровольно взявший на себя роль привратника, пошел открывать, не забыв перед выходом предупредить:

– Встать! Генералитет пожаловали.

Владимир Васильевич Астахов бывал в офисе интерполовцев неоднократно и очень ценил традиционный для офиса японский чай, который заваривала жена Басаргина – Александра, художник, работающий в стиле японской живописи по шелку. И сейчас, почти одновременно с генералом, Александра принесла поднос с чаем – несколько маленьких персональных чайников, и совсем миниатюрная чашка к каждому. И блюдечки с фруктами, поскольку японский чай не пьется по-русски с сахаром или с вареньем, и даже не пьется по-английски со сливками.

– Прошу прощения, посуды на всех не хватает, поэтому чай пьем в две очереди, но не торопясь. Чай суеты не любит... Начнем, естественно, с тех, кто пьет не каждый день...

Александра начала разносить чайники, чашечки и блюдечки с фруктами по персоналиям. Она сама была непосредственной участницей нескольких операций, проводимых Интерполом, и потому разговаривать при ней, как знали все, можно было без стеснения.

Начал генерал Астахов:

– Предварительно вот что... Я должен объяснить то, что мне объяснять очень не хочется, или вы сами понимаете, почему на первоначальном этапе я очень надеюсь на вашу активность? Я достаточно прозрачно высказался?

– Можете не объяснять, – сказал Басаргин. – Мы понятливые. Может быть, более понятливые, чем ваше руководство.

– Прекрасно. Я вижу, что вы все поняли. В таком случае могу сразу передать вам оперативные данные сегодняшнего вечера. Несколько часов назад капитан милиции гудермесского райотдела Ахмат Хамкоев привел на «сдачу» по амнистии десять боевиков. То есть амнистия начала работать. Впрочем, несколько случаев «сдачи» произошли и в других районах, но не такие массовые. Почему я обращаю ваше внимание конкретно на этот случай...

– Почему? – переспросил Сохно, любящий показать, что его не смущает генеральский высокий чин и он при любом генерале чувствует себя не менее непосредственно, чем при молодом лейтенанте из соседнего батальона.