Опасно знать и любить (ЛП)

— Моих родителей зовут Моника и Эрни. Они оба преподают математику в старшей школе. У меня есть младший брат Гарри, ему тринадцать. Он — самая настоящая заноза в… ладно, заноза, но я скучаю по нему. Он, как и все ребята его возраста, увлекается футболом, компьютерными играми, и только начал интересоваться девчонками, — она вздрогнула. — У него есть плакат с Меган Фокс на стене. Мама сказала, что он зациклен на девушках, но, мне кажется, папе нравится это. Плакат, я имею в виду.

— Да, она сексуальная!

— Тьфу! Ты такой парень! — воскликнула Лиса.

Дэниел подмигнул ей, и не удержавшись, она улыбнулась ему.

— Плакаты с чьим изображением висят на твоей стене? — поддразнила его Лиса.

— Что? Ты хочешь увидеть мою спальню? — спросил он, приподняв бровь с серьгой. — Готов поклясться, что ты не похожа на девушек такого типа.

Лисанн уставилась на него, не зная, что ответить.

Он ухмыльнулся, решив, что вышел победителем в этом раунде словесного поединка.

— Ты когда-нибудь целовалась, Ла? — спросил он, придвигаясь ближе и не сводя с неё веселых глаз.

— Не будь придурком! — огрызнулась Лисанн.

— Думаю, нет, — самодовольно сказал он.

— Я целовалась, — воскликнула она, заикаясь. — Много раз.

Это была чёртова ложь, но она ни за что не признается ему.

— Рад слышать, — сказал Дэниел улыбаясь, и откинулся на спинку дивана.

— А ты?

— Да, я целовался. Много раз.

Она округлила глаза.

— Я имею в виду, у тебя есть девушка?

— А почему тебя это интересует?

— Не знаю, — вздохнула она.

Он улыбнулся.

— Нет, у меня нет девушки. Есть что—нибудь ещё, что ты хочешь узнать обо мне?

Лисанн закусила губу.

— Спроси меня, — попросил он. — Я не буду отвечать, если не захочу.

— Достаточно честно, — Лиса сделала паузу, — мне интересно… когда, эм, когда ты… когда… прости, это не имеет значения.

Его игривое выражение лица исчезло, и Лисанн захотелось пнуть себя за неумение держать язык за зубами.

— Мы снова вернулись к этому дерьму, — со злостью в голосе сказал он. — Вот почему меня тошнит от всего этого, почему ненавижу говорить об этом. Чёрт, это так удивляет остальных, но это моя жизнь, и я знаю, чего лишился. Каждый чёртов день я думаю об этом. Я вижу ваши репетиции с Роем и ребятами, и это убивает меня. У меня никогда не будет этого, я никогда не услышу музыку. И знаешь, что? Я начинаю забывать. Иногда, я думаю, что слышу музыку в голове, но уже не уверен в этом.

Дэниел закрыл глаза, прежде чем снова заговорить.

— Как думаешь, для людей, которые не видят, это также? Если они не в состоянии видеть… могут ли они помнить цвета? Они видят цветные сны? Иногда я думаю, что слышу музыку в своих снах…

Горло Лисанн сдавило, и она почувствовала ответственность за то, что сейчас с ним происходит.

Она должна была сказать что-нибудь.

— Да, думаю, что у них цветные сны. Знаешь, Бетховен писал музыку даже после того, как потерял слух.

— Как будто до тебя никто не говорил мне этого, — язвительно ответил он.

— Что не делает этот факт ложью, — спокойно ответила Лиса.

Дэниел вздохнул.

— Моё… состояние… называется идиопатическая сенсоневральная потеря слуха[4]. Они понятия не имеют, какой у меня диагноз. Они думают, что это мог быть вирус, но точно не уверены в этом. Все началось, когда я пошел в старшую школу. Первый раз я попал в неприятности, когда учителя начали говорить, что я не могу сконцентрироваться или, что я заносчивая задница, если не отвечаю на их вопросы. Одна преподавательница действительно так думала. Мисс Френсис. Чёрт, у неё был раздражительный громкий голос, а я не мог слышать ни одного чёртового произнесенного ею слова. Сначала я перестал слышать высокие звуки, затем низкие. Я был слишком глупым, чтобы рассказать кому-нибудь о своих проблемах. — Он замолчал и опустил глаза. — Затем мои баллы начали снижаться. Я попадал в драки, а мои родители зря теряли время, отчитывая меня за это. Я всё равно не слышал их. Один преподаватель был первым, кто заметил, что со мной что-то происходит. Меня отправили проходить тесты… тогда мне было пятнадцать, у меня была тяжелая степень потери слуха.

Он провел руками по лицу.

— В школе сказали, что не хотят держать меня там. Поэтому… мои родители отправили меня в специальную школу. Когда они… когда они погибли, я уже два года учился там…, по окончании школы я поклялся, что никогда не буду жить так. Ради всего святого, мне не нужен ярлык «инвалид». Чёрт, я ненавижу это, — он замолчал, — я не полностью потерял слух. Я немного слышал левым ухом, но уже не уверен в этом. Я не слышал эту чёртову пожарную тревогу. Может, я смог бы услышать грёбаную бомбу, не знаю.

Лисанн и не заметила, что всё это время не дышала, пока её легкие не начали болеть.

— И… слуховые аппараты не помогают?

Дэниел поднял глаза.

— Не очень. Они работают для некоторых людей. Я пробовал цифровые слуховые аппараты, но они не обеспечивали достаточного усиления звука, а голоса звучали мутно и искаженно. Их аналог лучше, но ненамного.

— Но они помогали, пусть даже немного?

— Конечно, если хочешь, чтобы люди издевались над тобой, как над чёртовым дебилом.

— Не все люди!