Опальный магнат (СИ)

- Знаете, вам очень повезло, - тихо проговорила мне по дороге в отдел кадров она. - Я бы никогда в жизни не сказала вам ничего подобного, но вы кажетесь мне приятной и открытой. А Евгения Котлярова, она… очень грубый и бестактный человек. Она жутко избалована своим отцом, и ей ничего не стоит уничтожить морально любого сотрудника. Вернее, она очень любит уничтожать хороших людей. Из той гвардии, которая считает, что ей можно все. Ломать, швырять, покупать. Прежде чем перешла к Виктору, я работала у нее секретарем несколько месяцев. Это было самое жуткое испытание в моей жизни.

- Но дизайнер все же она, верно? - обреченно поинтересовалась я.

- Она. Только вас она бы сломала за неделю. Как очередную игрушку.

- Но я не хочу быть ассистентом.

- Виктор хороший управленец. Попробуйте поработать с ним. Уверена, вам понравится.

«Сто пятьдесят тысяч!» - напомнила себе я, и поспешила следом за доброй Верой.

Глава 9. Виктор

Двери в приемную захлопнулись. Вальяжно усмехнувшись, Виктор Янковский вернулся к своему утреннему кофе. Увы, кофе безнадежно остыл. Но зато он успел увести из-под носа у ненавистной двоюродной сестры чудесную ассистентку. Конечно, та раздражена. Это ей требовался помощник в отдел дизайна интерьеров.

«Может, Женя научится вовремя просыпаться?» - презрительно ухмыльнулся Виктор.

Евгения была незаконнорожденной дочерью его родного дяди, ставшего опекуном Виктора после смерти матери. Дядя слишком долго ее сторонился, и признал только по исполнению шестнадцати лет, после тщательной процедуры сравнения ДНК. С того самого дня Женю Котлярову забрали из приюта и поселили под одной крышей с Виктором, в роскошном особняке Анатолия Янковского.

Власть и деньги не всем идут на пользу. Его сестре они точно повредили мозг. Только идиотка с поврежденным мозгом может потребовать от соискательницы кроме диплома и порядочности такую глупость, как невинность. Виктор сначала не мог понять, для чего сестре невинная помощница по созданию интерьеров. Нехорошая догадка пришла совершенно неожиданно накануне, когда он в одиночестве ужинал в принадлежащем Янковским роскошном ресторане. Догадка пронзила его сердце, и Виктор едва не поперхнулся куском мраморной говядины.

Евгения тянулась к себе подобным, являясь мужененавистницей в прямом смысле этого слова. Свою последнюю любовницу она посадила на наркотики, и от съехавшей с катушек лесбиянки едва удалось избавиться. Дядя позаботился, чтобы любовницу Евгении заперли в клинике для наркоманов без права возвращения в город. Дядя думал, что так ограждает свою единственную дочь от посягательств. Куда там! Женя выждала пару месяцев и теперь жаждала новую жертву.

«Видимо, на этот раз ее мозг настолько повредился, что она пожелала развратить свою подчиненную», - отхлебывая холодный кофе, размышлял Виктор. Ему бы и дела никакого не было до лесбийских наклонностей сестры, если бы девушка, пришедшая на собеседование на десять минут раньше не оказалась такой хорошенькой. Большие, мечтательные глаза. Сочные губы. Волосы цвета спелой корицы, с трудом собранные в прическу и вызывающие желание освободить их от плена жесткой заколки и распустить по плечам.

Теперь он пожалел, что уступил капризу сестры и отправил запрос на подходящего сотрудника нужным людям. Девушка оказалась не просто хорошенькой. Рыжие кудряшки и огромные мечтательные глаза напомнили ему кое-что из прошлого. Они напомнили ему мать. Единственную женщину, которую он боготворил до сих пор. Мечтательная, нежная, мама обожала рисовать картины и учила этому Виктора. Он потерял маму в тринадцать лет. Боль от потери Виктор похоронил глубоко внутри и никогда не показывал, но она оживала каждое Рождество и каждую Пасху, покалывая воспоминаниями о счастливом детстве. После смерти мамы праздники потеряли для него свое очарование. Они стали днями траура.

Виктору не хотелось, чтобы девушка, так напомнившая мать, стала игрушкой в руках Евгении. Если она действительно сохранила свою чистую душу, ей не место рядом с этой истеричкой со странными наклонностями. Он не нуждался в ассистентке - Вера отлично справлялась с работой - но отпустить восвояси ту, которая внезапно оживила его воспоминания, он не мог. Ведь после смерти мамы в его жизни было мало хорошего.

Его дядя, Анатолий Янковский, слыл человеком жестоким и беспощадным, но наследники имели для него значение. Родного сына он не получил, поэтому все привилегии наследника достались племяннику. Виктор рос под его надзором, и у него не спрашивали, чего он хочет на самом деле. Рисовать ему запретили, заменив это бесполезное, по мнению дяди, занятие на спортивные секции и занятия по экономике, и Виктору, сломленному потерей самого дорого на свете человека, не оставалось ничего другого, кроме как смириться.