Опальный капитан. Спасти Новую Землю

— Звучит неплохо, — согласился он, — на первый взгляд даже лучше, чем предыдущий вариант. Есть несколько сложностей. Лаборатория наверняка как следует охраняется. Даже не наверняка, а абсолютно точно. У нас недостаточно людей, чтобы прорвать оборону. Допустим, мы найдем способ незаметно пробраться внутрь. — Тут Рэй многозначительно посмотрел в мою сторону, и я поняла намек: палатка-невидимка, благополучно спрятанная в одном из запираемых шкафов. — Тогда переходим ко второй проблеме: оружие и взрывчатку в лабораторию не пронесешь. Освеномы должны быть полными идиотами, чтобы не снабдить ее металлоискателями и прочими системами защиты. Вся планета может жить без телевизоров и холодильников, но объекты такого уровня никогда не останутся без качественной охраны. Стало быть, наши шансы на успех ничтожно малы. Далее. Предположим, что каким-то чудом нам все-таки удалось добиться желаемого. Пункт три: где гарантия, что записи Линды не скопированы и их нельзя будет использовать, чтобы воссоздать уничтоженное?

— Я бы сказал, с девяностопроцентной вероятностью они скопированы, — подал голос Брэн.

— Настолько ценные формулы не могут существовать в одном экземпляре, — согласился Рэй. — Даже сам вирус может храниться где-нибудь еще — не знаю, в каком там виде хранят вирусы? — Вопрос был адресован доку, но дожидаться ответа кэп не стал — такие подробности не имели принципиального значения. — Ну и пункт четыре. Представим на минуту, что мы уничтожили и записи, и вирус, и разработавшего его ученого. — В этом месте я особенно напряженно вглядывалась в лицо Рэя, однако оно оставалось непроницаемым. Лишь пауза, как мне показалось, слегка затянулась, но, возможно, он просто давал нам время осмыслить сказанное. — Полагаете, на этом освеномы остановятся?

— Они найдут другого человека — или не-человека, который сумеет сделать ту же работу, — негромко произнес хакер, глядя на стол. — Незаменимых не бывает. Как бы хорош ни был изобретатель, всегда найдется другой не хуже.

— Верно, — подтвердил Рэй. — Следовательно, даже… — Он явно не хотел говорить «в лучшем случае» и вскоре подобрал этой фразе замену: — Даже достигнув оптимального результата, мы всего лишь отсрочим неизбежное.

— Погоди-ка, — прокашлявшись, проговорила Гайка, — и при всех этих пунктах ты заявил, что мое предложение «звучит неплохо»? Ты издевался, да?

— Нет, — без тени улыбки откликнулся кэп. — В нашей ситуации любой вариант безнадежен по определению. Задача в том, чтобы выбрать из всех безнадежных наиболее перспективный.

— Наиболее перспективный из безнадежных, — медленно, словно пробуя на вкус хорошее вино, повторила Иолетрия. — Хорошо сказано.

Лингуан поддержал хозяйку одобрительным писком. Этакий сугубо технический звук, странным образом сочетавшийся в «живом словаре» с осмысленной человеческой речью.

— А тебе уже доводилось когда-нибудь выбирать из безнадежных вариантов? Ну, в прошлой жизни? — полюбопытствовала я. И снова рискнула встретиться взглядом с Рэем.

Тот улыбнулся.

— Доводилось.

— И как, из этого что-нибудь выходило?

— Непременно.

Взгляд его снова стал тем, мальчишеским, и я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Уж слишком сильным было ощущение, что говорил он сейчас не только о прошлом и не только о военных действиях. И что слова эти предназначены в первую очередь лично мне.

— Есть у кого-нибудь другие предложения по части безнадежных планов?

А вот это обращение уже было адресовано всем присутствующим. Хендрейк крепко задумался, постукивая пальцами по колену; док смотрел сквозь экран, не обращая внимания на методично бегущие перед глазами строки; Гайка уставилась в пол, то наматывая на палец, то снова разматывая тонкую прядь волос, выпавшую из прически-хвостика. Джекки впервые оторвал глаза от планшета, распрямил плечи и, подслеповато щурясь, выдал:

— Роцеанский мопассан и альтербонит велия.

Ответом ему было молчание. Все пытались осмыслить фразу ботаника, вычленить хотя бы одно знакомое слово и оценить степень заумности сказанного. Похоже, этим был занят даже лингуан. Причем он, как и все мы, позорно не справился с задачей, в конечном итоге заявив:

— Могу перевести и проанализировать только соединительный союз «и».

Мы с умным видом закивали: насчет анализа не факт, а вот перевести союз «и» мы тоже были готовы. В отличие от всех остальных слов.

Немного подумав, лингуан — видимо, чтобы не выглядеть совсем уж профнепригодным, добавил:

— С вероятностью девяносто целых, два десятых процента данная языковая единица является фрагментом, а не полным предложением, и состоит из конъюнкции двух именных словосочетаний в именительном падеже. Дополнение «велия» фигурирует в генитивном, или родительном, падеже; форма именительного падежа — «велий».

Иолетрия согласно покивала, мы же посмотрели на очнувшееся чудо техники приблизительно так же ошалело, как прежде на ученого.