Опальный капитан. Спасти Новую Землю

Тут я впервые в полной мере осознала, насколько прав был его отец, заявив, что Макнэлл-младший способен на убийство. И сейчас я читала эту способность в его глазах. Самым неприятным было то, что объект для убийства на катере имелся только один — я.

Невесело усмехнулась. Смешно мне, конечно, не было, но трудно сохранять непроницаемый вид и молчание в ожидании, что в любую секунду тебя пронзит насквозь лазерный луч.

— А знаешь, я с самого начала этого опасался, — призналась я, сама толком не понимая, почему продолжаю говорить о себе в мужском роде. Казалось бы, упрямо сохранять свою гендерную тайну было уже бессмысленно. — Что как только стану не нужен, ты от меня избавишься.

— Что ж ты пошел на это, если с самого начала знал, чего ожидать от уголовника? — удивился он.

В словах Макнэлла прозвучал вызов, в глазах мимолетно отразились не до конца понятные мне эмоции. Что-то в нашем обмене репликами ему не нравилось, но вот что именно, я бы определить не смогла.

— Понадеялся, что люди бывают разные.

Капитана такая версия не устроила.

— А мне кажется, у тебя были на то другие причины, — возразил он.

Дуло бластера чуть опустилось и было теперь направлено не в лицо, а в район груди. В таких условиях начинаешь ощущать себя невероятно уязвимым. Уверенность в завтрашнем дне, вера в себя и собственную способность решать проблемы — все это осыпается наземь нелепой шелухой в момент, когда чужая рука готова спустить курок простейшего, казалось бы, металлического предмета.

— Теперь признавайся, — четко проговорил капитан, буравя меня не ненавидящим, но строгим и внимательным взглядом, — с какой целью ты организовал этот побег.

— Я думал, цель предельно ясна. — Старалась говорить спокойным, даже отстраненным тоном, но тоже достаточно жестко. — У нас была сделка. Я доставляю тебя на катер — и, заметь, моя часть плана выполнена до последнего пункта. Твоя задача — довести катер до спутника и затем помочь мне переправиться за пределы нашей звездной системы. Мы обо всем заранее договорились. Что же теперь не так? Не хочешь оставлять ненужного свидетеля?

— Хочу немного пересмотреть факты, — не согласился с моей интерпретацией Макнэлл. — На кого ты работаешь, Сэм? — спросил он, хмурясь и ни на секунду не отводя от меня глаз. — На службу безопасности тюрем? Или стоит брать выше? Полицейское управление по особым расследованиям? Континентальное министерство безопасности?

— А почему только континентальное? — саркастически пробурчала я. — Почему не межпланетное?

— Это непринципиально. — Шутку он не воспринял вовсе. — Так на кого ты работаешь?

Я закатила глаза. Ответ был только один, но явно не тот, что искал допрашивающий.

— ПС, Планетарная служба, — расшифровала, хотя устойчивое сочетание согласных в этом не нуждалось. — Даю уроки астрономии заключенным. Больше никому не служу и ни на кого не работаю.

Не могу сказать, чтобы его взгляд был прямо-таки полон недоверия. Логичнее предположить, что Макнэлл и сам не знал точного ответа, а потому твердо намеревался докопаться до истины.

— Сделаем так, — предложил он. — Я изложу тебе свое видение ситуации. А ты потом скажешь, в чем я был неточен или неправ. Идет?

— Идет, — согласилась я.

В целом то направление, которое принимал разговор, мне нравилось больше. Вот только вид направленного на меня бластера продолжал основательно нервировать.

— Тебя с самого начала подослали, чтобы за мной следить. — Он даже говорил, как будто стрелял, — выверенно, не прерывая визуального контакта, стараясь попасть в цель каждым словом. — Лекции были прикрытием, причем не слишком убедительным: при моей квалификации обучать меня астрономии, мягко говоря, смешно.

— Ты сразу же проверил меня на профпригодность, — напомнила я.

— Допустим. Но было бы глупо совсем к такому не подготовиться, — парировал капитан.

— Целебную бумагу я тоже принес по рекомендации службы тюрем? — осведомилась едко.

— Игра в доброго и злого полицейского стара как мир, — отклонил аргумент Макнэлл. — К тому же уже тогда ты попытался подбить меня на признание, поинтересовавшись, действительно ли я убил Линду.

— Я поинтересовался, действительно ли ты ее не убивал.

— С семантической точки зрения это одно и то же. Однако добиться признания так и не удалось, и ты перешел к следующему рычагу давления — моим родителям.

— Я…

Он не дал мне договорить, и хорошо: я все равно не видела смысла повторять то, что уже было сказано и в любом случае не будет принято Макнэллом на веру.

— Поняв, что стандартными мерами ничего не добиться, вы решили устроить мой побег.

— Зачем?!

— Доказать, что я не законопослушен. На Митосе нас наверняка поджидает отряд захвата. А после попытки побега практически на глазах у всего честного народа моя репутация будет окончательно испорчена. В глазах многих сбежал — значит, виновен. В справедливости решения суда никто уже не усомнится. И мое нежелание сознаться в преступлении перестанет иметь значение. Вот только одна беда… — Его глаза сощурились сильнее, отчего от век заструились морщинки. — Я изменил курс.