Опальный капитан. Спасти Новую Землю

Естественно, все эти условия отмечались мной все больше мельком, поскольку в первую очередь взгляд приковывал обитатель камеры. Мужчина сидел на полу, опираясь спиной о край кровати. На вид я дал бы ему лет сорок. Короткие русые волосы, то ли голубые, то ли серые — из коридора было не разобрать — глаза, под которыми залегли круги. По лбу несколькими извилистыми полосками пробежали морщины. Одежда такая же, как и у тех, что наверху, только более старая и явно реже отдаваемая в стирку. На безымянном пальце левой руки — классическое обручальное кольцо-печатка. Ногти выглядели неопрятно. И все эти штрихи страшно диссонировали с волевым и дисциплинированным лицом. Не знаю, может ли лицо быть дисциплинированным, но почему-то именно так хотелось его охарактеризовать. Сразу же сложилось впечатление, что передо мной военный, или полицейский, или по меньшей мере руководитель какого-нибудь крупного проекта, требующего быстрых решений и железной субординации.

— Кто это? — спросил я шепотом.

— Рейер Макнэлл, бывший капитан патрульного звездолета, — не понижая голоса, ответил Раджер. — Он нас не услышит, пока мы не разблокируем звукоизолирующее поле.

— И кого он убил? — Я тоже заговорил с нормальной громкостью.

— Свою жену.

Вот тебе и флотская дисциплина. Своеобразное применение полученным в армии навыкам. Впрочем, если две лекции, проведенные в тюрьме, успели чему-то меня научить, так это воздерживаться от поспешных выводов. Так что я относительно спокойно продолжал стоять напротив камеры и не сразу отвел глаза, встретившись взглядом с распрямившим спину заключенным.

— А обручальное кольцо он что, в память о ней носит? — прокашлявшись, полюбопытствовал я.

— Снимать не захотел. — Тюремщик пожал плечами. — На такую личную вещь имеет право — после тщательной проверки, разумеется.

Между тем Макнэлл поднялся и приблизился к прозрачной стене. Вид его был не испуганным, но настороженным. Раджер приложил палец к небольшому квадрату сенсора, расположенному на уровне глаз слева от камеры, деактивировав таким образом звуковой барьер между помещениями.

— Макнэлл, есть возможность прослушать курс лекций в рамках образовательной инициативы континентальных тюрем, — с непривычно тусклой, неопределенной интонацией сообщил он. — Это преподаватель, студент столичного университета Сэм Логсон. Лично я рекомендую ответить согласием.

Заключенный несомненно удивился, слегка приподнял брови, а затем принялся очень внимательно меня рассматривать. Так, словно я неожиданно заявился к нему на собеседование, и он пытался понять, есть ли у меня достаточный потенциал, чтобы быть принятым на работу.

— И какова же тема курса? — поинтересовался он, снова обращая взор на Раджера.

— Теоретическая астрономия, — не моргнув глазом, ответил тот.

Макнэлл не рассмеялся в голос, но плечи его недвусмысленно затряслись.

— Какой у вас год обучения? — спросил он у меня. — Впрочем, это неважно. Вы действительно рассчитываете научить меня чему-то новому в этой области?

Я почувствовал себя на удивление спокойно. Наверное, потому, что уже успел понять: моя основная миссия в данном заведении вовсе не в том, чтобы повышать уровень чьей-либо квалификации.

— Нет, — честно ответил, — но я надеялся, что, быть может, вы научите чему-то новому меня.

Недолгое молчание, за которым последовало неожиданное.

— Стало быть, вы обучаетесь на кафедре теоретической астрономии. К какой категории по классификации Файнса относится гамма созвездия Акации?

От такого поворота я слегка растерялся; потребовалось несколько секунд, чтобы припомнить материал.

— К категории 4.

— Почему?

Складывалось впечатление, будто я и вправду прохожу интервью или устный экзамен.

— Потому что на планете нет разумной жизни, — ответил, можно сказать, по учебнику.

— А как же пятнистые мустанги?

Если он пытался таким образом меня завалить, то весьма неудачно.

— Это животные, а не разумная раса, — протянул я, давая понять, что мое утверждение совершенно тривиально.

— А из каких соображений вы делаете такой вывод? — не согласился с моим банальным ответом Макнэлл. — Пятнистые мустанги умны и умеют находить оригинальные решения абсолютно новых задач.

Это заявление немного поколебало мою уверенность, но не настолько, чтобы всерьез изменить мнение.

— Многие животные умеют находить новые решения, — возразил я. — Интеллект пятнистых мустангов приблизительно соответствует уровню человекообразных обезьян. Они умны, безусловно, но этого недостаточно, чтобы причислить их к разумным расам.

— А каким способом вы можете определить уровень их интеллекта? — Капитан и не думал прекращать расспросы. Или экзамен…

Раджер переводил взгляд с него на меня и обратно, тоже увидев в происходящем нечто нестандартное, но пока не вмешивался.