Опальный герцог

— Да, — ответил старый дворецкий, его голос тек вокруг меня как медленная река, а его лицо оставалось столь же непоколебимым. Это меня раздражало, как скрытая нота сарказма в его голосе, потому что я чувствовал, что он скрывает удовольствие от своей победы надо мной. — Молодой господин, глава клана ваш отец предписал, что вы можете тратить только пятьсот золотых монет в месяц на свои личные расходы, не считая питания и одежды. Если вы превысите эту сумму, она будет вычтена из следующей выплаты.

Я остался без слов. Мои надежды на безграничные ресурсы, какие обычно полагаются сыновьям известных герцогов, рассыпались, словно звезды на рассвете, уступая место суровой реальности.

«Деньги? Не могло быть так, что старший сын известного герцога испытывает финансовые трудности?»

Сказки о богатстве и роскоши разлетелись, как перья, оставив лишь пустые обещания. Я потерял дар речи, словно нить моих надежд была перерезана, и я оказался в пустоте, лишенный мечтаний и безысходности.

Здесь, я Димитрий Черкасский, второй по величине сын прославленного герцога Георгия Черкасского, оказался внезапно и непосредственно лишенным средств. О, как безутешно казалась мне эта неожиданная обстановка!

Мой взгляд, окутанный мраком неопределенности и негодования, неотрывно устремился на старого дворецкого, мудрого хранителя семейных сокровищ и тайн.

— Вы, добрый старик, с уверенностью утверждаете, что старший сын герцога, руководитель владениями нашего рода, может себе позволить всего лишь какие-то ничтожные пятьсот золотых ежемесячно? Правда ли это?

Непоколебимый старый дворецкий, чья внешность сохранила беспрекословную вежливость и достоинство, продолжал свое объяснение:

— Правда, так было сказано в послании, сочиненном великим патриархом вашего дома. Не принимая во внимание огромные доходы, приносимые поместьем ежемесячно, вам, возможно, стоит осознать, что ваши финансы растворяются в бесконечном океане семейных трат.

Я прервал его, мой голос звучал настойчиво и холодно:

— Итак, вы утверждаете, что я имею право тратить всего лишь эту скромную сумму пятьсот золотых в месяц, верно? Если я решу расходовать эту ограниченную сумму сейчас, мои финансовые перспективы будут ограничены в ближайшие несколько месяцев, так?

Мудрый дворецкий отвечал мне с состраданием:

— Мои извинения, ваша светлость, но это — распоряжение вашего отца герцога Черкасского. Вы можете использовать только ограниченное количество средств, охватывающее лишь ближайшие три месяца вашей жизни.

Я кивнул ему в знак того, что я все понял и разговор окончен.

После того, как старый дворецкий удалился, я повернулся к Жанне, верной союзнице и спутнице моей неопределенной участи. Она подошла ко мне, словно давая мне поддержку во всех моих решениях.

Она сказала, пытаясь внушить мне оптимизм:

— Молодой господин… У меня все еще остались та тысяча золотых монет, которые передал вам ваш дедушка.

Вздохнув, я ответил:

— О, как глупо мне казалось это действие. Но теперь всё стало на свои места… Кажется, мой отец опасается, что я, идиот, в состоянии нанести ущерб нашему роду и поэтому привел меня к власти, ограничивая доступ к финансам.

Жанна, проявив мудрость заметила:

— Возможно, вам следует проработать оптимизацию некоторых издержек. Ведь пятьсот золотых — это все же немало…

Но она не стала продолжать свою мысль, понимая, что я уже начинаю размышлять над путями решения этой проблемы.

Мое настроение улучшилось и я уже видел пути решения:

— Хорошо, поскольку перед нами стоит такой вызов, мне необходимо найти собственный источник доходов. И охота на легендарного монстра станет первой из них.

Снова почувствовав в себе ту уверенность, которая прежде казалась утерянной, я махнул рукой и позвал с собой свою служанку

— Пойдем Жанна прогуляемся по владениям.

* * *

При моем выходе из замка, мой верный дворецкий привел ко мне безукоризненного скакуна, облаченного в великолепное седло и украшенного непередаваемой красоты уздечком. Говорят, что эта благородная живность была потомком тех самых боевых коней, на которых мои славные предки водили в атаку целые армии.

Ранним утром, наш кортеж, во главе которого стояли я и четверо моих воинственных охотников, как орлиные стражи, возвышались в роли эскорта и совершали величественное движение среди густых чащ леса, окружавшего замок. Также нас сопровождали капитан гвардии Иван и десять гвардейцев отобранных им лично под эту задачу.

Мы были на пути к горе, где, по слухам, последний раз видели Манаханта. Время от времени шум листьев и пение птиц нарушали тишину, но между нами в воздухе витала напряженная атмосфера ожидания.

Наконец выйдя из дебрей леса мы свернули на широкий тракт и ехали еще несколько часов.

Проезжая мимо старой таверны, я решил, что небольшая остановка не помешает. Внутри было тихо, и владелец таверны приветствовал нас, предлагая согреться горячим супом.