Опаленные страстью

- ..Он ничего не помнил, - говорила она хозяину.

- Даже своего имени?

- Даже своего имени. К счастью, моя бабушка знала его совсем еще маленьким и рассказала ему о его семье.

- Вы хотите сказать, что у него артемнезия? Аннели облизнула губы и смочила салфетку в миске с водой, стоящей у нее на коленях.

- Мне кажется, это называется амнезией.

- А, ну да. Он совеем не помнил?

- Он даже брата своего не узнал, - сказала та мягко.

- Малыша-птичку?

- Нет.., другого. Священника. Но Артура он тоже не вспомнил.

- Он понемногу вспоминает, - сказал Эмори, нехотя отводя взгляд от лица Аннели, чтобы посмотреть на хозяина. - Томас. Томас Фиш.

Брови Фиша поднялись вверх.

- Ну да, это я.

- Ты плавал на "Интрепиде".

- Ну да, пока хирург не скормил мою ногу акулам, а после чего я полюбил пиво больше, чем пушечные ядра.

- Ты потерял ногу в тот момент, когда пушкой раздавило одного парня. Темнокожего, - Эмори нахмурился, проведя пальцем по щеке, - со шрамом на лице.

Хозяин кивнул.

- Ты поймал его, когда он хотел что-то украсть у тебя на базаре в Тунисе. Ему было всего десять лет, тощий, обгоревший, со шрамами от плетя на спине. Ты взял его на борт "Интрепида" и, когда злобный хозяин пришел его искать, избил мерзавца до полусмерти и подвесил за большие пальцы на доке. У мальчишки было какое-то мудреное арабское имя, которое не выговоришь, поэтому ты назвал его Джонни Подойдет и пообещал, что когда-нибудь сделаешь из него хорошего капитана, чтобы он мог управлять своим собственным кораблем.

- Вероятно, я не сдержал своего обещания, - с горечью произнес Эмори.

- Он на тебя не был в обиде. За шесть лет, проведенных на "Интрепиде", он окреп, его сияющая улыбка могла затмить солнце Ты готов был пригреть любого бродягу, голодного и бездомного. Шеймас говорил, что когда-нибудь ты поплатишься за свою мягкотелость. - Он украдкой посмотрел в сторону Аннели. - Так говорил Шеймас.

- Мне надо с ним увидеться, - сказал Эмори. - И нам понадобится надежное место, где мы могли бы пожить пару дней. Ты не поможешь?

Томас Фиш покраснел.

- Я не воспользуюсь тем, что у тебя мозги набекрень. Ты спас мне жизнь, и я перед тобой в долгу Конечно, я помогу тебе, капитан Жди меня здесь, сейчас поговорю кое с кем и вернусь.

Он вышел, оставив Аннели и Эмори наедине.

Она подождала минуту, потом улыбнулась и прошептала:

- Пират-филантроп? Опасный шпион - мягкотелый?

- Рискните повторить все это еще раз, мадам, - пробормотал он.

- Повторю, - заверила она его, наклонилась и коснулась губами его губ - Можешь не сомневаться Он взял в ладони ее лицо, прежде чем она успела вырваться, и поцеловал так крепко, что у нее перехватило дыхание. Как раз в этот момент вернулся Фиш и несколько раз кашлянул.

- Пошли, капитан, разумеется, если можешь.

- Еще как могу, - ответил Эмори, не сводя глаз с Аннели.

Глава 19

Фиш провел их по узким улочкам и лабиринту дорожек между домами. Он нес тяжелую сумку и то и дело оглядывался, опасаясь слежки.

Аннели была в полном изнеможении. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной Ее бедные побитые ноги саднило в ботинках, которые были ей велики, а кожа горела так, словно ее беспрерывно жалили пчелы Более того, она была уверена, что Фиш водит их кругами. Она не была викингом, но знала, где поднимается и заходит солнце, и уже дважды заметила, что они обошли одно и то же место. Возможно, он хотел угодить Эмори своей добросовестностью, но Аннели готова была ею избить.

Когда Аннели уже была в полном отчаянии и се душили слезы, Фиш дал им знак остановиться. Он быстро прошел вперед и несколько раз огляделся по сторонам, прежде чем перебежать через улицу и скользнуть в маленькою дверь с вывеской "Веселый моряк".

Аннели прислонилась к стене и закрыла глаза, едва сдерживая рыдания. Впервые она не скрывала перед Эмори своей слабости и смертельной усталости, такая ее охватила апатия Дверь заведения "Веселый моряк" открылась, и Эмори дотронулся до руки Аннели. Они быстро перебежали дорогу, опустив головы, и поэтому первое, что увидела Аннели, были ноги Шеймаса Тернбулла. Огромные, в поношенных коричневых ботинках, широко расставленные, словно он покачивался на палубе. К манжете на его бриджах был пристегнут нож, который он мог выхватить в любой момент. Сверху была надета длинная кожаная безрукавка. Из-за пояса торчали несколько пистолетов и еще два ножа.

Его грудь была шириной с дверь; плечи казались двумя валунами на вершине утеса. Огненно-рыжие лохматые волосы обрамляли огненно-красное лицо, на котором выделялись пронзительно-зеленые глаза.

Аннели исподтишка рассматривала его, пока он не прищурил глаза и не издал приветственный возглас, подобный звериному рыку. Она вся сжалась, когда он прошел мимо, навстречу Эмори, заключил его в объятия и приподнял.