Опаленные страстью

— С тобой просто невозможно сегодня разговаривать, — простонала леди Уитем. — Ты хочешь окончательно испортить мне настроение. Даже не знаю, что делать. — Она помахала карточкой с золотым тиснением, которую держала в руке. — С его стороны было так мило распорядиться прислать к восьми вечера ландо, чтобы сопроводить нас в клуб леди Уэрдингем. Заметь, новое ландо. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

Аннели вздохнула.

— Скорее всего это значит, что он недавно купил огромную дорогую повозку, нелепую до смешного, и теперь хочет порисоваться на публике.

— Ошибаешься. Это говорит о его намерениях, детка! Он восхищен тобой и хочет сделать тебе предложение. Когда нынешним вечером ты сойдешь с экипажа и рука об руку с лордом направишься в клуб леди Уэрдингем, весь Лондон поймет, что ты — будущая герцогиня Челмсфорд!

Аннели сжала кулачки так, что ногти впились в ладони.

— Но я не хочу вводить в заблуждение лондонцев и поэтому никуда не поеду в новом экипаже лорда Бэрримора нынешним вечером. И не только нынешним. Я вообще не собираюсь с ним никуда ехать, и уж тем более не позволю вести меня под руку, выставляя напоказ, будто купленную на аукционе корову-призершу.

— Зато лорд Бэрримор — приз для любой женщины, — заметила Беатрис, прикусив губу.

— Меня не интересуют призы. Во всем виновата мама. Это она всячески старалась привлечь его внимание ко мне.

— Как бы то ни было, тебя будут ждать в клубе…

— Я не поеду.

— Не поедешь?! — вскричала леди Уитем так громко, что отец с кислым выражением лица опять зашуршал газетой. — Да что ты себе позволяешь? Сам регент прибудет туда. И если мы не поедем, нас могут не пригласить на бал-маскарад, который состоится в Карлтон-Хаусе через две недели! Ты же знаешь, что леди Уэрдингем пользуется благосклонным вниманием принца! Стоит ей шепнуть ему несколько слов… Тут пахнет скандалом… — Она с наигранным отчаянием упала в кресло, обмахиваясь рукой, словно веером.

Беатрис отложила рукоделье и посмотрела на Аннели с таким видом, будто та только что вынесла им всем смертный приговор.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нисколько, уверяю тебя.

— Персиваль! Сделай что-нибудь!

Муж перевернул страницу и ответил со вздохом:

— Что я должен сделать, дорогая?

— Скажи дочери, чтобы перестала болтать вздор, отправилась к леди Уэрдингем и пустила там в ход все свое обаяние! А главное, чтобы сделала это с удовольствием.

Отец чуть-чуть опустил газету, так что стали видны его глаза.

— Аннели?

— Я поеду лишь в том случае, если вы меня заставите, и постараюсь пустить в ход все свое обаяние. Но сделаю это без всякого удовольствия. По принуждению.

Леди Уитем всплеснула руками и простонала в отчаянии:

— Теперь ты видишь, какая она упрямая и бессердечная…

— Мама, я только пытаюсь…

— Бессердечная и бесчувственная! Ты просто хочешь свести меня в могилу! Любая девушка почла бы за счастье… Герцогиня Челмсфорд, Господи! Говорят, у него годовой доход двадцать тысяч, и одному Богу известно, сколько он будет иметь, когда унаследует титул! Нет, я этого не допущу! Не допущу! Я не собираюсь ложиться спать с болями в желудке и с сердцебиением. Слишком много мы тебе позволяли. Слишком мягко обходились с тобой! Персиваль!

— Да, дорогая!

— Пошли за экипажем сейчас же. Она отказывается ехать в клуб? Прекрасно. Надо сделать так, чтобы в это время ее просто не было в городе. Беатрис, позови миссис Бишоп. Скажи, что Аннели уезжает на неопределенный срок на море, и вели ей немедленно уложить вещи.

Аннели мгновенно сникла.

— На море?

— Твоя двоюродная бабушка Флоренс стара, как и ее дом. Может, несколько недель в ее компании, где самое интересное занятие, на которое ты можешь рассчитывать, — это скреплять известью кирпичи, убедят тебя, что твоя жизнь в Лондоне не так ужасна, как ты думаешь.

Аннели, которая сидела в кресле, всем телом подалась вперед.

— Я никогда не говорила, что жизнь здесь ужасна! Леди Уитем тоже подалась вперед и посмотрела в глаза своей непокорной дочери.

— Поедешь в клуб?

Аннели напряглась.

— Нет.

— Тогда отправляйся к своей бабушке Флоренс и будешь пребывать там, пока не придешь в чувство. В отчаянии Аннели обратилась к отцу:

— Папа!

— Персиваль… — Голос леди Уитем проскрипел, как ногти по шиферу. — Ты прекрасно знаешь, сколько сил я приложила, чтобы выдать ее замуж за лорда Бэрримора. Это такая блестящая партия! Так что, если скажешь хоть слово в ее защиту, я прикажу миссис Бишоп собрать заодно и твои вещи. Или мои, это не имеет значения. Я под одной крышей с тобой не останусь, если ты вступишься за Аннели.

Персиваль положил газету на колени. Его голубые глаза на мгновение задержались на волевом подбородке жены, прежде чем он бросил недовольный взгляд в сторону дочери.

— Говоришь, он тебе неприятен, потому что не смеется? Моя дорогая девочка, мы прожили с твоей матерью тридцать лет, у нас прекрасная семья, но я не помню, чтобы у меня когда-нибудь появилась причина для смеха. Каждый занимается своим делом, в этом и состоит его жизнь. Пожалуйста, послушайся маму. Перестань нести вздор и пойми: либо ты выйдешь за мистера Балтимора…