Опаленные мечты

— Но это правда, мам. Если бы не я, она не была бы богатой. Мне придется подождать еще как минимум пару лет, прежде чем мне разрешат вступить в «Коза Ностру» и начать зарабатывать деньги, как Рокко.

Мама врывается в гостиную и хватает моего брата за капюшон толстовки, дергая его.

— Ты что ни разу не задумывался, почему твоя сестра носит солнечные очки почти каждый раз, когда приходит сюда? — кричит она ему в лицо.

— Мама, не надо. — Я хватаю ее за предплечье. — Пожалуйста.

— Что правда, Витто? — продолжает она кричать, а по ее щекам катятся слезы. — Потому что она не хочет, чтобы мы видели синяки! Рокко бил ее с самого начала. Ты наломал дров, и ей приходиться за это расплачиваться! И ты продолжаешь это делать.

Витто смотрит на маму, потом поворачивается ко мне.

— Рави? Это ведь неправда? Тебе нравится Рокко. Ты сама мне об этом говорила.

Я прижимаю к глазам ладони и качаю головой. Мама обещала, что никогда не скажет моему брату правду.

— Господи, мать твою, — задыхается Витто. — Я убью его. Я убью его!

Он вскакивает с дивана и бежит к входной двери.

— Витто! — Я вскакиваю, чтобы остановить его, но в этом нет необходимости.

Когда мой брат добегает до двери, Алессандро заключает его в медвежьи объятия. Витто бьется, трясет головой направо и налево, пытаясь ударить Алессандро головой. Но мой защитник просто стоит на месте, прожигая меня глазами, полными ярости.

— Оставайся здесь, — говорит он и открывает дверь, вынося моего брата на улицу.

— Отпусти меня, сука! — Парень извивается, брызжа слюной.

Я опускаю его на землю и прижимаю к стене коридора.

— Успокойся.

— Я не могу, черт побери, успокоиться! Этот сукин сын бил мою сестру! Я его убью!

— Ты никого не убьешь.

— А ты подожди и увидишь! — кричит он и пытается освободиться. Я еще немного надавил на него.

— А ты хочешь, чтобы твоя сестра смотрела, как тебя сажают в тюрьму? Или, что еще хуже, присутствовала на твоих похоронах? Потому что, поверь мне, нет ничего более мучительного, чем видеть, как гроб с твоим родным человеком опускают в землю.

Парень перестает дергаться и наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

— Сейчас ты успокоишься, вернешься в дом и обнимешь свою сестру. Скажешь ей, что любишь ее и что в будущем ты больше не будешь создавать проблем.

Парень смотрит на меня, потом кивает.

— А что насчет Рокко? Если он снова…

— Рокко Пизано уже много лет назад подписал себе смертный приговор, — говорю я. — Он больше не тронет твою сестру.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты не можешь никого ударить, если у тебя нет рук. И потому что я убью его прежде, чем у него появится шанс снова к ней приблизиться. — Я отпускаю ребенка. — Иди в дом. Скажи Равенне, что я буду ждать ее здесь.

Он поворачивается ко мне и сужает глаза.

— Ты серьезно хочешь убить его?

— Да.

— Надеюсь, он будет страдать.

На моем лице появляется легкая улыбка.

— Очень.

Витто, уже не тот вспыльчивый подросток, что был несколько минут назад, бросает на меня взгляд человека, понимающего всю серьезность ситуации, и уходит в дом. Я прислоняюсь спиной к стене напротив двери квартиры, прислушиваясь к тихим словам, но не подхожу ближе, чтобы услышать их более отчетливо. Я едва держусь на волоске, и если еще хоть раз услышу о том, как этот сукин сын причинил ей боль, ворвусь в больницу и отрежу голову этому мудаку.

Равенна выходит спустя несколько минут, ее взгляд прикован к ветхому полу.

— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, — бормочет она.

Я поднимаю ее подбородок рукой. Ее глаза встречаются с моими. Грустные. Затуманенные слезами.

— Почему ты вышла замуж за Рокко? — спрашиваю я. — Ты любила его?

С ее губ срывается страдальческий смех.

— Моему брату пришла в голову шальная мысль — сыграть с Рокко в покер. Витто проиграл. А я пошла в оплату долга.

Я пристально смотрю на нее. Ходили слухи, что Рокко выиграл свою жену в карты, но думал, что это не более чем сплетни.

— Кто знает? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

— Что Рокко избивал меня? Кроме мамы, никто. Может быть, один из охранников, который видел синяки.

— Как его зовут?

Глаза Равенны удивленно распахиваются.

— Зачем?

Зачем? Затем, что я хочу найти того гаденыша, который видел, что ей причиняют боль, и ничего не сделал. Я зажмуриваю глаза, пытаясь выкинуть эту мысль из головы. Она — моя цель. Тот факт, что над ней издевались, не должен иметь для меня никакого значения. Я не буду подвергать свой план дальнейшей опасности из-за нее. Она ничего для меня не значит.

Я нежно поглаживаю ее по щеке. Кожа под моими пальцами такая мягкая, словно пуховые перья.

— Равенна, назови мне его имя.

— Федерико.

Лысый парень из второй смены, который работает на воротах. Я киваю.

— Кто-нибудь еще?

— Нет. Рокко очень четко предупредил, что будет с моей мамой и братом, если я кому-нибудь расскажу. — Она опускает плечи. — Мама продает одежду и украшения, которые я ей даю. Еще через несколько месяцев у меня будет достаточно денег, чтобы мы втроем смогли сбежать. Но пока этого не произошло, я должна терпеть.

Я приподнимаю ее подбородок.

— Терпеть?