Опаленные мечты (ЛП)

Женщина кивает и отходит в сторону. Зайдя внутрь, я позволяю госпоже Пизано взять покупки и встаю у стены рядом с дверью, глядя в окно на другой стороне комнаты. Внутри квартира хоть и опрятная, но ненамного лучше самого здания.

Мать и дочь садятся на потрепанный диван и начинают разбирать купленную одежду. Через некоторое время мать смотрит на меня.

— Вот это красивое, Рави, — произносит она, но ее тон, похоже, не соответствует настроению. — О, и посмотри на эту юбку, ты будешь выглядеть в ней потрясающе.

Миссис Пизано не говорит ни слова, просто продолжает вынимать одежду. Вообще, вся эта сцена выглядит как-то не так. Скорее постановочно, как будто они играют для меня. Я поворачиваю голову в сторону, чтобы лучше видеть их, но притворяюсь, что все еще разглядываю что-то за окном. Стараюсь, чтобы выражение моего лица было безразличным, даже скучающим, чтобы они перестали обращать на меня внимание.

Миссис Пизано достает самый большой пакет — тот, в котором лежит шуба, — и быстро задвигает его за диван, подальше от глаз. Затем достает несколько блузок и передает их матери, но когда доходит до дорогой сумочки, та тоже оказывается за диваном. Когда они заканчивают рассматривать покупки, госпожа укладывает все обратно в сумки. А вот сапог нигде не видно.

— Как дела? — небрежно спрашивает мать, беря с журнального столика сложенный листок бумаги и наклоняясь к дочери, чтобы поправить воротник ее блузки. Сложенная бумажка за долю секунды переходит из рук в руки.

— Я в порядке, мама. — Миссис Пизано улыбается. — Как работа?

— Как обычно. Завтра буду убирать дом миссис Нателло, а в пятницу — снова.

— Тогда я загляну к тебе до пятницы.

Миссис Пизано поправляет солнцезащитные очки, которые до сих пор не сняла, и оглядывается через плечо.

— Где Витто?

— Ты же знаешь своего брата. Он остался у Уго прошлой ночью. — Пожилая женщина пожимает плечами.

— Они все еще вместе?

— Да. По крайней мере, он перестал играть в карты после… ну, ты понимаешь.

— Хорошо. Тебе нужна помощь с чем-нибудь?

— Я справляюсь, Рави.

— А как твоя спина? Все еще болит?

— Все хорошо, но, кажется, я защемила нерв сегодня утром, когда пыталась помыть окна.

— Ну и дела, мама. — Миссис Пизано качает головой, встает и уходит в маленькую кухню справа от меня.

Она достает из ящика старую тряпку и берет из-под раковины бутылку с пульверизатором, после чего кладет их на стойку рядом. Затем закатывает рукава своей шелковой блузки и садится на старый шаткий стул, который отодвинула от маленького кухонного стола, придвинутого к одной из стен. Пока я наблюдаю, Равенна Пизано, жена капо «Коза Ностры», берет в руки моющие средства и начинает мыть окна своей матери. Я ошеломленно смотрю на нее почти час, пока она не заканчивает чистить стекла, затем протирает все кухонные столы и шкафы и наконец моет пол.

* * *

Вернувшись вечером домой, я целый час изучаю чертеж гаража Пизано, который прислал мне Феликс. Похоже, что в свое время это было небольшое служебное помещение, которое впоследствии расширили и переоборудовали под гараж. В нем установлена сигнализация, но ничего сложного, чтобы представлять проблему. Электрический щит расположен внутри у боковой двери, что делает провода, идущие к нему, легкодоступными. Идеально.

Взяв со стола чертеж, прохожу в свою спальню и прикрепляю бумагу к стене рядом с распечаткой банковского счета Рокко. Затем отступаю назад и долго смотрю на открывшееся передо мной зрелище. Вся поверхность стены покрыта мозаикой из бумаг, фотографий и заметок.

Я знаю каждую деталь, прикрепленную к этой стене. За годы работы собрал бесчисленное количество информации — часть с помощью Феликса, часть добыл подкупом или силой. Многие из них были тупиковыми или ложными, но я все равно хранил их. Не люблю долго задерживаться на одном месте — вдруг Крюгер еще ищет меня, поэтому за последние восемь лет я часто переезжал, чтобы быть уверенным, что он не возьмет мой след.

Каждый раз я снимал вещи со стены моей мести и скрупулезно переставлял их в точно таком же порядке на новое место. Каждое действие в этом процессе вновь открывало рану в моей груди, но эта боль приятна. Ритуал помогает мне сохранять концентрацию.

Первым предметом, который всегда размещаю в центре стены, является фотография Натали. На ней она в оранжевом платье в белый горошек. Я считал его ужасным.

Но из-за яркого цвета все ее лицо засветилось, когда она его увидела, и в итоге мы купили это платье. Прикрепить ее улыбающееся лицо к моей доске мести — это всегда самое трудное. С каждым переездом меня словно кувалдой бьет в грудь, напоминая о том, что у меня отняли. Каждый. Раз.