Опаленная колыбель

– Простите, – говорит, – а где ваш воротничок, молодой человек? Вы что, новенький здесь?

– Что значит новенький? – я не понял.

Но он что-то сообразил уже.

– Нет, – говорит. – Эта база – Заярск. А вы, молодой человек, сами-то откуда, разрешите узнать?

– Из Ангарска, – говорю.

– Неужели и Ангарск решил вступить в Империю? – док грустно вздыхает, и даже руками двигать перестает. – А Иркутск?

А я откуда знаю?

И вообще – какое мне сейчас до этого дело? Мне мою руку жалко! Вот она меня сейчас действительно волнует!

– Нет, док, – говорю с честным лицом. – Вроде, не собираемся. И Иркутск тоже не собирается.

Хотел бы я еще знать, где этот Иркутск находится…

– Слава богу! – док говорит.

Да хоть Аллаху! Я на его руки кошусь – не замер ли совсем?

Повезло. Угадал я с ответом. Пошустрее стал док руками двигать.

Работает он быстро – но руку еще собирать и собирать, а от болеутоляющего в голове черт знает что. Мысли – как снулые мухи в луже мазута. Ничего не соображаю.

Ну я и заснул, чтоб отвлечься.

Пару часов промучался – все какие-то кошмары в голову лезут. Ужас, а не сны!

Глаза открываю – док все еще с моей рукой возится. Сам усталый, лицо опухшее, под глазами круги.

Рука мне, конечно, дорога как память – но и совесть у меня пока еще не совсем атрофировалась.

– Док, – говорю, – вы бы передохнули.

Вздрагивает он – словно не отдохнуть я ему предложил, а пощечину ни с того ни с сего отвесил.

– Не разрешено, молодой человек, – глаза поднимает затравленно. – Хозяин приказал привести в порядок вашу руку. Пока не сделаю, отдыхать не имею права.

Ну и порядочки здесь…

– А если, док, – говорю, – он тебе скажет сутками напролет работать? Тогда что? На стимуляторы подсядешь, но все выполнишь?

Но он только еще затравленнее на меня косится.

– Нехорошо это, молодой человек, так над старшими издеваться, – бормочет обиженно.

А потом достает из кармана машинку для инъекций, в шею себе вкалывает – и опять за работу. Я машинку взял, на ампулу в ней глянул – и офигел. Там и вправду сильный стимулятор!

Ну и городок! Что же здесь за порядочки, если хирурги на стимуляторах сидят? Нет, точно не стоит здесь оседать!

А док мою руку уже собрал. Накладывает кожу, которую в чанах вырастил, подшивает кое-где, подклеивает, заворачивает все это биобинтами[11] и в пластик закатывает.

– Вот! – говорит довольно. – Через неделю снимете пластик, и рука будет лучше старой. У вас было два неправильно сросшихся перелома, так я вам исправил.

– Док, вы… – от души начинаю.

Начал – да и замолчал. Непривычно мне людей благодарить. В родном Ангарске такая нужда не часто возникала – особенно в том секторе, где мы с Дымком жили. Вот нужные слова и потерялись где-то по дороге.

Тут я, конечно, сосредоточился, напрягся, чтобы их отыскать – да не успел.

Как вдруг завоет!

Док шарахнулся, чуть шкаф со склянками не уронил. Я еще раньше на ногах оказался – рефлексы, все-таки! Не зря я их четыре года на боевых тренажерах оттачивал!

А сирена все не смолкает – бьет по ушам, прямо в голову вгрызается своим визгом. И это через закрытую дверь так грохочет. А что в коридоре творится!

Док сразу из кабинета, я за ним.

В коридорах гам, толчея, да еще освещение тревожно мигает – ничего не разобрать. Все горожане суетятся, бегут куда-то – я сразу дока в толпе потерял.

Вспомнил, как сюда шел, да и помчался к выходу на поверхность. А там, на стоянке флаеров, натуральный муравейник: горожане, военные, крики, мегафон командами гавкает… да еще сирены над всем этим надрываются.

Едва наш «Скат» отыскал. Дымок с Линским тоже подбегают. Затаскиваю я Дымка внутрь «Ската», чтоб сирена по ушам не била.

– Дымок! – кричу. – Что происходит?!

– Тревога, Серж!

Объяснил, блин! Будто я сам не знаю, что это тревога! Мне другое надо знать – отчего? Реактор где-то внутри накрылся, или на город кто-то напал? Но допрашивать некогда, генеральский флаер уже к туннелю выруливает – и наружу. За ним еще десяток девяностых и восьмидесятых «Скатов».

– Давай-ка за ними, Дымок! – я братишку к штурвалу подталкиваю.

Может, в школе этого и не преподают, но тут и без особых талантов нетрудно сообразить: что бы ни случилось, а безопаснее всего всегда там, где начальство.

Поднимаемся мы, вылетаем на поверхность – а там такая красота!

Восход.

Полнеба в облаках – каких только нет. И пушистые, и волнистые, и как растрепанные нити… А какие цвета! Пурпурные, алые, медные, золотые… У меня от восторга дух перехватило.

Внизу не хуже. Джунгли сочно-зеленые. От холмов на зелени голубоватые тени. А из вершин холмов боевые башни выдвигаются – стройные, ажурные, на стальных балках солнце играет. Ну просто прелесть!

Одного не пойму – из-за чего весь переполох? После Конфликта много разных мутантов появилось – но не для них же боевые башни готовят? В нашей качалке ребята, что внешний периметр охраняют, языки полноценно тренировали – но даже в откровенном гоне я не слышал, чтобы против мутировавшего зверья нужны были реактивные снаряды и боевые лазеры…

Летим мы за имперскими флаерами.