Опадание листьев

Но я и любил его, любил по-своему, любил этого эксцентричного своеобразного человека, любил, но ни разу не сказал ему об этом, как ни разу не сказал о своем уважении, а его было за что уважать. Он был настоящим хозяином, умным, интересным человеком, знающим, как себя вести во многих жизненных ситуациях, человеком не лишенным порядочности и знающим, что такое честь. Он был неплохим отцом, совсем неплохим отцом.

А через несколько недель после его смерти мне приснился мой первый СОН:

Я занимался какой-то ерундой, одним из тех никому ненужных дел, из которых большей частью и состоит наша жизнь. Я сидел за столом у себя в комнате, перебирал какие-то бумаги, вроде бы написанные мной, когда мое внимание привлекли хлюпающие, словно босиком по мокрому полу шаги и булькающий звук, как будто кто-то полоскал горло.

Отец. Он был похож на свежевсплывшего утопленника, такой он был раздутый и изъеденный обитателями подводного мира. Он пытался мне что-то сказать, но кроме клокотания, как при полоскании горла у него ничего не получалось. Он клокотал, а сам медленно шел ко мне. Я был настолько парализован ужасом, что не мог даже пошевелиться. И вдруг я понял, что он говорит. Он должен меня убить. Он должен меня убить! И если я не уберусь от него к чертовой бабушке, мне конец! Он ничего не сможет с собой сделать! Мое сознание было парализовано ужасом, но рефлексы, к счастью, имели режим автоматического включения. Переключившись на ганглиевую нервную систему, я вышиб стулом окно и выпрыгнул из комнаты в неизвестность. Законы физики не работали. Верх, низ стОроны, пространство, время, все было против меня.

Я оказался в темном низком туннеле, скорее всего, в старой заброшенной шахте. Я бежал изо всех сил, но сзади, ни на шаг не отставая, шел отец. Ужас придавал мне новые силы, иначе я давно бы уже не смог двигаться. Туннель все круче спускался вниз, пока не превратился в отвесный колодец с очень ржавой старой лестницей. Похоже, по ней никто не ходил уже целую вечность. Наконец закончился и тоннель. Я оказался в небольшом коридоре, заканчивающимся дверью, какие обычно ведут в маленькие чуланы. Так и есть. Я выскочил из такого чулана, и оказался напротив двери на улицу. Выход!

Я зажмурил глаза от яркого дневного света. Здесь, глубоко под землей, как и у нас, светило солнце! Свет и шок сработали катализаторами, мое сознание сместилось в район пупка. Страх и волнение исчезли, уступив место абсолютному спокойствию. Я открыл глаза. Передо мной был совершенно такой же мир, как наш. Так же в небе светило солнце, также дул ветер, также росли деревья. Такие же дома, машины, улицы, люди…

Сзади послышалось клокотание отца. Я обернулся и спокойно на него посмотрел. Он улыбнулся мне своим мертвым беззубым ртом и исчез, превратившись в пятно зеленой слизи.

Подобного рода сны начали сниться мне каждую неделю. Мы дрались с отцом не на жизнь, а на смерть. Я был уверен, что, стоит ему меня одолеть, и я больше никогда не проснусь. Возможно, я пытался избавиться от влияния отца – с годами я все больше становился похожим на него, возможно на меня так подействовала его смерть. Об этом можно только гадать. Со временем я начал привыкать к снам, начал относиться к ним намного спокойней. В конце концов, сны – это всего лишь сны, но встреча с отцом в НОВОЙ реальности!…

4

Приобщение – вот некий ключ, открывающий нам глаза, позволяющий видеть то, о чем иной посторонний человек за всю жизнь не догадается. Так опыты с травкой позволили мне безошибочно распознавать других любителей гашиша буквально с первого взгляда. Так геи и лесбиянки узнают своих собратьев по цеху, так вычисляют ментов.

Обычно во время ежедневных прогулок я любуюсь женщинами. Увлечение гранями (так я назвал мою новую реальность) требует соблюдения определенного режима. Необходимо нормально есть (не голодать, но и не обжираться), заниматься спортом (я занимаюсь йогой), высыпаться, позволять себе алкоголь не чаще, чем один-два раза в месяц и регулярно бывать на свежем воздухе. Сексом лучше заниматься регулярно. Такой образ жизни приводит к тому, что начинаешь находиться в состоянии легкого кайфа, как от небольшой дозы наркотика или хорошего алкоголя, после которого утром душа расправляет крылья, а не…

Я гуляю по относительно спокойным улицам, где нет сплошного человеческого потока, за которым не видно людей, я жду, пока чей-нибудь образ не привлечет мое внимание. Желательно, чтобы она была еще достаточно далеко, чтобы, глядя на силуэт, можно было дать волю воображению. Я представляю ее лицо, фигуру, детали одежды… Я заново создаю ее образ, переписываю набело в моем сознании, а затем начинаю ждать. Она приближается, рассеивая магические покровы, в которые наряжает ее расстояние, она словно бы обнажается передо мной, словно смывает грим моего воображения, чтобы, в конце концов, предстать такой, какая есть: бледным подобием своей тени. Но бывают и исключения, когда оригинал превосходит все мыслимые фантазии, и такие встречи дают мне минуты ни с чем не сравнимого эстетического наслаждения.