Оно того стоит (ЛП)

Он взрывается смехом, а я заставляю себя вымученно улыбаться, возвращаясь к приготовлению сэндвича. Я думала, что как только выйду из напряженной атмосферы интимной свадебной недели, мой мозг снова начнет работать, задействуя нейроны, отвечающие за логическое мышление. Это бы говорило о том, что я поняла, как глупо было привязываться к парню, с которым общалась всего неделю.

Но безуспешно. Во всяком случае, становится все труднее и труднее думать о чем-либо, кроме него, хотя он стал невероятно странным с тех пор, как я ушла. Фактор странности просто интригует меня еще больше, потому что мне нравятся странности. Но раздражает сам факт того, что кое-кого игнорируют, пока он продолжает быть странным.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Эмитт, напоминая мне, что он все еще в комнате.

— Хм? То есть… да, все хорошо. Почему ты спрашиваешь?

Я делаю большой глоток воды, все еще отвлекаясь, пока он отвечает.

— Ну, ты вернулась почти неделю назад и ни разу не уронила ничего, что я мог бы поднять, чтобы ты могла поглазеть на мою задницу, — говорит он, заставляя меня закашляться, разбрызгивая половину воды из моего стакана, в то время как другая половина содержимого брызжет у меня из носа.

Круто.

К черту мой день.

Эмитт смеется, пока я вытираю со стойки устроенный беспорядок. Я все еще кашляю, пока мой нос буквально горит, и почти уверена, что от подбородка тянется струйка слюны. Используя руку, убираю ее, а затем вытираю руку о рубашку. Да, такая сексуальная.

Думаю, я не королева утонченности, как думала.

Прочистив горло, начинаю приходить в себя, когда мой телефон сообщает о приходе сообщения. Я боюсь на него смотреть. Почти уверена, что знаю, от кого оно.

После первой фотографии Роман прислал еще одну на следующий же день. Это была фотография моей руки, держащей шоколадного голубя. Потом была фотография моей красивой руки, держащей вибратор на кровати — чьей кровати? Простыни были белыми, и это было все, что я могла видеть за вибратором и рукой. И чей это вибратор?! Один из моих вибраторов, вот чей. Как он достал мой вибратор?

В следующий раз это была ладонь на заднице — надеюсь, это была его задница. Затем он оказался рядом с букетом роз, держа карточку, которую я не могла прочитать, благодаря размытому изображению, когда я попыталась увеличить его.

Конечно же, новое сообщение от него, и снова это случайная картинка. Он ничего не объяснил. Он не отвечает ни на один из моих вопросов.

На этот раз моя протезная рука ощупывает грудь манекена в магазине нижнего белья.

Не знаю, как я ко всему этому отношусь. Ну, я чувствую себя изнасилованной, хотя уверена, что это бледнеет по сравнению с тем, что должен чувствовать манекен. Насколько я знаю, этот манекен может быть связан с выходкой моего отца, правда его надувная пассия скоро станет бывшей.

— Это было бы неловкое воссоединение семьи, — бормочу я себе под нос, содрогаясь.

— Что? — спрашивает Эмитт.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, поджимая губы.

— Можно задать тебе вопрос?

Он пожимает плечами.

— Конечно.

— Что значит, когда парень крадет твой протез и прикасается к таким случайным вещам, как орехи, шоколадные голуби, розы, задница и сиськи манекена?

На этот раз его брови пытаются буквально соскочить с лица.

— Я бы сказал, что это полный пиздец.

— По шкале странных моментов от одного до десяти, где десять — это самое высокое значение, где бы оно могло быть?…

— Двадцать, — говорит он, содрогаясь.

— Я сказала, от одного до десяти.

— Я знаю. Но по-прежнему считаю, что это солидная двадцатка.

Хм. По моей шкале я говорила о самом большем — четырех, но он, кажется, твердо стоит на своем.

Прежде чем успеваю сказать что-то еще, кто-то звонит в дверь, и Эмитт подбегает, чтобы открыть. Наш дом устроен странно. То, что фактически можно считать домом, плавно перетекает в офис моего отца, затем в его огромный магазин, который раньше был гаражом. Он расширил его, чтобы сделать его больше похожим на гараж на десять автомобилей, но это просто техника и прочая околотехническая ересь. Наверху — моя маленькая квартирка, но я провожу здесь почти столько же времени, сколько наверху, потому что моя ювелирная комната находится в задней части моей старой спальни.

— Каша, я думаю, это тебя, — кричит Эмитт.

Я в замешательстве направляюсь к двери. Когда я добираюсь до нее, Эмитт улыбается, прислонившись к двери, а посыльный протягивает мне две вазы с розами.

Эмитт помогает мне их взять, а я расписываюсь в документах

— Кто прислал эти…

Доставщик уходит прежде, чем успеваю закончить свой вопрос, делая вид, что у него есть более важные дела, чем доставка роз из фургона доставки роз, за что ему платят.

— А не грубо ли? — ворчу я, пытаясь найти карточку.

— На этом нет карточки, — говорит Эмитт, явно пытаясь помочь мне.

На единственной карточке просто написано: «КАША».