ОНО

Билл молча повернулся. Может, и надо было сказать парню, чтобы не принимал случившееся близко к сердцу — не его, в конце концов, вина, что Эдди не вовремя раскрыл рот. Сволочи вроде Бауэрса только и ждут момента. Для слабых они — как смерч или потоп. Можно было бы подбодрить парня, но Билл настолько расстроился, что на это у него могло уйти минут двадцать, может быть, самых критических для Эдди, который мог «впасть в комбу» (это тоже было заимствовано у Бена Кейси: не войти, а впасть).

Он заторопился вниз, напоследок обернувшись: Бен Хэнском угрюмо собирал прибрежные камни. До Билла не сразу дошел смысл: это были боеприпасы. На случай возвращения врагов…

4

Барренс не представлял загадки для Билла. Он здесь бывал часто — порой в одиночестве, чаще с Эдди, реже с Ричи. Всего района он не знал, но найти кратчайшую дорогу до Канзас-стрит мог без труда. Билл вышел к деревянным мосткам в месте пересечения улицы с одним из многочисленных безымянных ручейков канализационной системы Дерри, впадавших в Кендаскейг. «Сильвер» стоял «на стреме» под мостом, привязанный к одной из опор — так чтобы колеса не касались воды.

Билл отвязал веревку, сунул ее в карман, взгромоздил «Сильвера» на плечо и поплелся наверх, скользя, спотыкаясь, теряя равновесие и цепляясь велосипедом за все вокруг.

Наконец он сел в седло. И стал другим человеком…

5

— Вперед, «Сильвер». С ДОРОГИ-И-И!

О, это был совсем другой голос — уверенный. Голос не мальчика, но мужа. «Сильвер» набирал обороты медленно, сопровождая это заигрыванием с брюками Билла: «тлиньк-тленьк». Билл привстал на педалях, уцепившись за руль обратным хватом; так он походил на тяжелоатлета, пытающегося одолеть непомерно тяжелый снаряд. На шее от напряжения выступили жилы; на руках вздулись вены. Рот исказился гримасой трудной борьбы массы мальчика с массой и инерцией «Сильвера».

Ну что ж, попытка — не пытка.

Велосипед побежал резвее. Дома вдоль дороги, недавно ясно различаемые, стали сливаться в одну линию. Протекавший с левой стороны Кендаскейг перешел в канал. Миновав перекресток с Джексон-стрит, Билл уже на приличной скорости спускался к центру города.

Улицы и переулки мелькали, как в калейдоскопе; на счастье, вдоль дороги стояли стоп-сигналы. А возможность того, что в один прекрасный день какой-нибудь водитель плюнет на сигнал и размажет Билла по мостовой, им не рассматривалась. Да и приди ему это в голову — вряд ли бы он изменил маршрут или снизил скорость. Так, скорее всего, произойдет — позже, не в эту сумасшедшую весну и начало лета. Билл несказанно удивился бы, если бы его спросили, не одиноко ли ему; еще более удивил бы его вопрос, не ищет ли он смерти. «Что вы, к-конечно, н-нет!» — немедленно и с негодованием отверг бы он эту глупость; но это ни в малой степени не влияло на его стремительную гонку по Канзас-стрит, больше походившую на психическую атаку с криками «банзай!»

Теперь он проезжал по той части Канзас, что называлась Ап-Майл-Хилл. Он брал подъем с разгона, пригнувшись к рулю в попытке уменьшить лобовое сопротивление и постоянно нажимая на сигнал; рыжие волосы мальчика трепал ветер. Клацанье спиц перешло в рев. Гримаса напряжения превратилась в застывшую ухмылку наркомана… Дома по правую руку уступали место служебным постройкам (мелким магазинчикам и продуктовым лавкам), соревновавшимся за право считаться самыми грязными.

Билл еще раз издал традиционный клич.

Велосипед переехал через невысокий бордюр, и как обычно в подобных ситуациях, Билла тряхнуло, и ноги его потеряли педали, крутившиеся по инерции без его участия. Скорость на повороте упала до пятнадцати миль.

Все оставалось в другой жизни: его заикание, грустный и невидящий взгляд отца, бесцельно слонявшегося по гаражу, слой пыли на крышке фортепьяно: мать теперь не играла. В последний раз в ее исполнении Билл услышал три методистских траурных марша. Джордж, ушедший в своем жёлтом дождевике и прихвативший напарафиненный кораблик из газетной бумаги, мистер Гардинер, обнаруживший парнишку через двадцать минут захлебнувшимся и с оторванной рукой, безумный крик матери, — все это было позади. Билл становился «Одиноким Странником», Джоном Уэйном — кем угодно, но не кричал и не звал на помощь.

«Сильвер» ехал, с ним ехал и Билли-Заика Денборо; позади неслась их слитная тень. Они проскочили Ап-Майл-Хилл, сопровождаемые ревущим звуком спиц. Ноги Билла обрели педали, и он вновь принялся наращивать скорость, преодолевая усталость. Билл сжался в комок, пригнувшись к рулю, превозмогая самого себя.

Пересечения с Мейн-стрит, а затем с Сентер-стрит были пройдены на такой хорошей скорости, что мальчику даже не пришло в голову обратить внимание на стоп-сигнал и на красный свет светофора. В результате он чуть было не пропустил круговое движение у редакции «Дерри Ньюс».

Зыркнув влево-вправо, мальчик быстро оценил ситуацию в поисках дырок. Сделай он здесь ошибку, заикнись — можно сказать — и точно попал бы в аварию.