One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

© The National Trust Photolibrary/ Alamy/DIOMEDIA

— Вы наверняка заметили, что у дома Пола нет синей таблички. Чтобы ее заработать, нужно быть двадцать лет как мертвым. Ну, теперь вспомните дом Пола. Вот этот дом построили в тридцать третьем, а дом Пола — только двадцать лет спустя. Его сдавали внаем, им не владели, это был, что называется, муниципальный жилой фонд. Он предназначался для рабочего класса. Дом Джона располагался в одном из самых престижных районов. Тут жили юристы, врачи, банкиры. Так что он был битлом из среднего класса. Наши исследования показали, что первым владельцем этого дома был мистер Гаррап, банкир, и мы полагаем, что именно его семья назвала этот дом «Мендипс». Эти окна подлинные, их никогда не выпускали с двойными рамами. В тридцать восьмом дом купили Джордж и Мэри Смит, а в сорок пятом к ним перебрался и стал тут жить племянник Мэри, Джон. Его растили как единственного ребенка в семье. Мэри Смит — больше известная как тетя Мими — славилась своим испепеляющим взглядом, — продолжал Колин, — который она метала в людей из муниципальных домов. Она называла их «простонародьем» — за то, что они жили в съемных домах. Совсем как моя мама. Это потому, что тетя Мими была снобкой. И моя мама тоже! Обе были те еще СНОБКИ!

Нотка гнева, с которой он произносил «снобка», меня ошеломила. Обычно от экскурсоводов Национального фонда, которые шествуют по старинным английским поместьям как по своим собственным, такого не услышишь. Сами они, чванливые и напыщенные, отвечают всем требованиям снобизма. Многие из них сочли бы тетю Мими в некотором роде образцом поведения.

Колин сообщил, что тетя Мими не любила, когда прихожую пачкают, поэтому гостей она направляла к черному ходу. Кажется, есть такое старое ливерпульское присловье: «Зайди сзади, побереги ковер».

— Пол мне рассказывал: «Я пришел с гитарой за спиной, забыв, что Джон меня предупреждал: «Пол, только не подходи к парадной двери»». Вот и вам придется проследовать к черному ходу…

С этими словами Колин провел нас в большой сад за домом. На ходу я случайно обернулся. Перегнувшись через калитку парадного хода, на меня с улыбкой смотрели битлы в щегольских серых костюмах года так 1964-го.

© Craig Brown

Я присмотрелся повнимательней: это были не «Битлз», а их двойники, одна из групп-трибьютов, приехавших в Ливерпуль на международный фестиваль «Неделя битлов».

Через черный ход Колин провел нас в кухню, которую в 1960-х Мими обновила сама: установила новую столешницу из желтого огнеупорного пластика и двойную мойку. Потом то, что подновила она, подновили уже следующие владельцы дома, но Национальный фонд, решительно настроенный повернуть время вспять, прочесал всю страну в поисках именно той кухонной утвари, которой могла бы пользоваться тетя Мими: огромные банки маринованного лука, жестянки кулинарного разрыхлителя и сгущенного молока, хлебница с надписью «ХЛЕБ», деревянная разделочная доска, чай «Пи-Джи типс», стиральный порошок «Ринзо», хозяйственное мыло «Олив грин» и…

— Вы что, записываете?

Я поднял взгляд на Колина. Тот прервал свой монолог и указывал на меня пальцем:

— Заметки делаете? Многое из того, что я вам рассказываю, — конфиденциальная информация.

Меня снова постигло чувство, будто меня спалили на магазинной краже, и я принял это в штыки. Мол, какая же это конфиденциальная информация, если ее ежегодно раскрывают двенадцати тысячам гостей? Колин сказал, что уже написал одну книгу про «Битлз» и теперь собирает материал для второй. Явно хотел приберечь кое-что из этих сведений для себя. Впрочем, до сих пор он не сказал ничего такого, чего бы я еще не знал.

— Что ж, — примирительно произнес я, — дайте знать, когда будете говорить то, чего мне упоминать не следует, и я это записывать не стану.

— Ладно, — согласился Колин. — Не записывайте ничего из того, что я стану говорить дальше.

По-моему, это было нечестно. В конце-то концов, я заплатил 31 фунт (включая путеводители) за экскурсии по домам Пола и Джона, и меня никто не предупредил, что заметки делать нельзя. В прошлом я делал заметки на экскурсиях по замку Виндзор, в загородных аристократических усадьбах Кливден и Петуорт-хаус, и всюду экскурсоводы смотрели на меня благосклонно.

Я рассвирепел. Набившиеся в тесную кухню гости смущенно потупили взгляд.

Что за глупости, прогрохотал я, это же чистый абсурд: этот дом — публичное место, это тур Национального фонда, я заплатил за него, а ведь ни на один другой дом во владении Национального фонда подобные ограничения не распространяются, и прочая, прочая… Колин ответил, мол, а вы за разрешением в головной офис обращались? Если нет, то почему? А то, что он тут рассказывает, — это конфиденциальная информация и т. д. и т. п. Спор превратился в мучительный замкнутый круг, и гости начали выскальзывать в соседнюю комнату. Колин то и дело прерывался, загоняя нарушителей назад.

— Оставайтесь тут, пока я не скажу идти дальше! — резко говорил он.