One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

Ближе к концу появляются пятеро битловских помощников, увешанные щитами с лозунгом «All You Need is Love» на разных языках. Они неловко встают в круг, будто дети, которых сгоняют на пасхальное шествие. На плакате у Тони Брамвелла написано: «LOVE LOVE LOVE», а у Алистера Тейлора: «LOVE ЛЮБОV AMOR AMORE». Пол заставил его надеть свою психоделическую рубашку, решив, что костюм Тейлора слишком чопорный. В отдалении кто-то держит плакат с надписью: «ВОЗВРАЩАЙСЯ, МИЛЛИ» — послание, адресованное одной из тетушек Пола, которая навещала сына и внуков в Австралии.

Песня близится к завершению, и Джон с Полом запевают «She loves you yeah, yeah, yeah», выпущенную всего четыре года назад; сейчас она пробивается сквозь дурман хиппи, словно гимн утраченной юности.

А что же «All You Need is Love»? Некоторые битломаны-пуристы полагают, что она слишком банальна, ее текст — набор очевидных истин («Nothing you can sing that can’t be sung»)[676] и неочевидной лжи («nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be»)[677], а в целом песенка слишком уж слащавая, бессмысленная и противоречивая, ее невозможно воспринимать всерьез.

Иэн Макдональд описывает ее как «один из самых незаслуженных хитов «Битлз»», добавляя, что «своей репутацией она больше обязана локальным историческим ассоциациям, а не вдохновению». Он считает, что песня сделана поспешно и непродуманно: «Наполовину в этом повинны лень и наркотическое отупение». Он ставит под сомнение как дух времени, так и песню, которая его отражала, точнее, представление о том, будто что-либо стóящее можно обрести без усилий — «it’s ea-seey»[678] — и что каждый дурак может объявить себя творцом.

Однако же «All You Need is Love» как нельзя лучше воплощает дух времени, и потому, наверное, ее любит такой широкий круг людей: боксер Джордж Форман, комедийная актриса Пенелопа Кит, танцор Уэйн Слип и автогонщик Джеки Стюарт[679] — все они выбрали ее своим «диском для необитаемого острова». В 1990-е Майкл Говард[680], будучи министром внутренних дел, слушал «Битлз» в служебной машине и считает «All You Need is Love» «квинтэссенцией музыки шестидесятых». По другую сторону Атлантики Эл и Типпер Гор[681] слушали ее на своей свадьбе в 1970-м. В 2005-м шпаргалка со словами песни, написанная Джоном, ушла с молотка за миллион долларов.

В тот день Брайан Эпстайн был счастлив как никогда. По его словам, это было лучшее, что сделали «Битлз»: «Восхитительная, чудесная песня, от которой мурашки по коже». На запись он пришел в рубашке апаш и черном бархатном костюме, держался расслабленно и беззаботно. Возможно, песня говорила о том, чего он сам выразить был не в силах. Он смотрел на утопию за окном, но окно было накрепко закрыто. Все, кого можно спасти, будут спасены; кроме Брайана Эпстайна. В тот день ему осталось жить еще девять недель.

100

За месяц до смерти Брайан Эпстайн отправил письмо своему американскому деловому партнеру Нэту Уайссу, в котором благодарил за соболезнования по поводу недавней кончины отца.

Далее он писал: «Мы отсидели семь дней шивы[682], и мне немного не по себе. Хотя, возможно, оно пошло на пользу. Было время поразмыслить и признать, что я нужен матери. И признать также, что друзья отца и брата, существующие в своем замкнутом еврейском мирке, не так уж и плохи. Возможно, они провинциальны, зато радушны, искренни и просты».

Далее, как обычно, он перешел к новостям битлов: «Парни отправились в Грецию, прикупить остров… Безумная идея. Впрочем, они уже не дети, пусть забавляются».

Мысль купить греческий остров подкинул Джону его новый лучший друг «Волшебный Алекс» Мардас — пожалуй, самый большой мошенник среди прочих нахлебников битлов.

Алексис Мардас, сын майора греческой охранки, прибыл в Лондон в 1965 году по студенческой визе. Какое-то время он работал мастером по ремонту телевизоров, а потом случайно познакомился с Джоном Данбаром, мужем Марианны Фейтфулл. Мардас, ловко орудуя отверткой, собрал ящик, в котором попеременно, в случайном порядке зажигались и гасли лампочки. Данбар впечатлился и решил, что Мардас — гений. Никакой практической пользы от ящика не было, что поражало еще больше.

Через Данбара Мардас познакомился с «Роллинг стоунз» и впарил им систему прожекторов, загоравшихся в такт живой музыке. «Стоунз» воспользовались устройством в своем очередном туре — впрочем, с переменным успехом. Пытаясь выгородить Мадраса, Данбар утверждал, что «иногда» устройство срабатывало — наверное, в режиме «выкл.».

Не сумев очаровать «Стоунз», Мардас направил всю свою энергию на Джона Леннона, и Джон поддался его обаянию. По словам Синтии, «Волшебный Алекс сразил Джона наповал. Он сразу же вызывал расположение к себе — невинное лицо, светлые кудри, ангельская улыбка. Джон, не подозревая, какие фокусы можно провернуть с помощью электричества, верил, будто в Алексе и впрямь есть что-то магическое. Он верил каждому его слову».