Читаем Онассис. Проклятие богини полностью

На «бис» рассказывала, как однажды в отеле — шли трудные затяжные переговоры — Черчилль только что принял ванну и в его дверь постучал Рузвельт. Черчилль крикнул: «Войдите!» Когда Рузвельт вошёл, Черчилль встал, при этом полотенце, которым он обернулся после ванны, упало. Стоя совершенно голым перед изумлённым президентом, Черчилль произнёс: «Как видите, от президента Соединённых Штатов Америки мне нечего скрывать». В день своего 75-летия Черчилль сказал: «Я готов встретиться с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому испытанию, как встреча со мной». В день восьмидесятилетия, в 1954-м, молодой фотокорреспондент, которого прислали к Черчиллю, сказал, что будет рад сфотографировать его в день столетнего юбилея, на что Черчилль ответил: «Молодой человек, вы выглядите вполне здоровым. Так что почему бы и нет?»

Он пил виски, ром и свой любимый армянский коньяк «Двин», на который его ещё во время войны «подсадил» Сталин, регулярно отправляя в Лондон ящиками этот напиток крепостью 50 градусов. Черчилль ежедневно выпивал по бутылке. Однажды он обнаружил, что «Двин» утратил былой вкус. Он высказал своё недовольство Сталину. Оказалось, главный технолог Ереванского коньячного завода Маркар Седракян, который занимался купажом «Двина», посажен. По приказу Сталина его освободили, восстановили в партии, Черчилль снова стал регулярно получать свой любимый коньяк, а Седракяну вскоре присвоили звание «Герой Социалистического Труда».

На «Кристине О.» Черчилль писал этюды, мемуары, читал толстые романы (притом так же, как Сталин, используя технику скорочтения — по 400–500 страниц за несколько часов), сидя в кресле-качалке на палубе, укрывшись тёплым шотландским пледом. Сопровождал бывшего премьера неотступный дворецкий, иногда Черчилль брал с собой в плавание любимого говорящего попугая Тоби и советовался с ним. Всякий раз он тщательно, досконально осматривал отсеки и отделения гигантской яхты-корабля, даже машинное отделение, расспрашивал со знанием тонкостей мореходства о том о сём, вглядывался цепким взглядом в лица матросов, со всеми без исключения здоровался за руку.

Черчилль блистал остроумием, его шутки вошли в пословицы. Например: «Своим долголетием я обязан спорту. Я им никогда не занимался». Или вот: «Написание книги — это любовное приключение: сначала забава, потом книга становится любовницей, женой, хозяином и, наконец, тираном». «Лучше делать новости, чем рассказывать о них». «В молодости я взял себе за правило не пить ни капли спиртного до обеда. Теперь, когда я уже немолод, я держусь правила не пить ни капли спиртного до завтрака». «Репутация державы точнее всего определяется той суммой, которую она способна взять в долг». «В моём возрасте я уже не могу позволить себе плохо себя чувствовать». Или вот (одна из моих любимых, кстати): «Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх. Кошки смотрят на нас сверху вниз. Свиньи смотрят на нас как на равных».

Особое место занимаем в его персональном цитатнике мы, русские.

«Русских всегда недооценивали, а между тем они умеют хранить секреты не только от врагов, но и от друзей». «Только Ленин мог бы вывести русских из того болота, куда он сам их завёл». «Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха». «Русские могут казаться недалёкими, нахальными или даже глупыми людьми, но остаётся только молиться за тех, кто встанет у них на пути».

О Черчилле тогда говорили: «Он замечательный молодой человек восьмидесяти шести лет». Его любимая присказка (эти слова он произнёс ещё в 1941 году, выступая перед учениками своей школы): «Никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда. Ни в великом, ни в малом, ни в важном, ни в пустяках… не сдавайтесь, не сдавайтесь!»

Онассис не раз признавался, в частности, Марии, что многому научился у Черчилля. «Весь фокус в том, чтобы встать на один раз больше, чем упасть», — говорил Черчилль. «Воздушные змеи взлетают против ветра, а по ветру никогда… Когда идёшь через ад, не останавливайся… Невозможно решить проблемы, откладывая их… Оптимист в любой опасности видит шанс, пессимист в любом шансе — опасность… Я люблю людей, которые улыбаются в бою…» (И сам Онассис жил так — всё время улыбался. В бою. Которым и являлась вся его жизнь.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии