Онассис. Проклятие богини

На четвёртый день, проявив, напечатав, просмотрев отснятое мною и удостоверившись, что Кристину на фотокарточках не узнал бы и собственный папа, я отправился в редакцию газеты «Гудок», с ответственным секретарём которой был знаком. Взяв с него страшную клятву, что будет молчать, поведал ему о задании КГБ и своём самонадеянном намерении сделать (по крайней мере) репортаж. Он выслушал меня с искренним, как показалось, сочувствием. Кому-то позвонил, с кем-то, не назвав ни одного имени, посоветовался. После чего, выразительно вздохнув, отобрал у меня кровное удостоверение внештатного корреспондента «на временное хранение» и взамен напечатал двумя пальцами на старинной машинке (которая, должно быть, помнила ещё удары пальцев Ильфа и Петрова, в своё время работавших в «Гудке») письмо следующего содержания:

«Многоуважаемый господин Каузов! Газета „Гудок“ убедительно просит Вас допустить к съёмкам и оказать по возможности содействие в политически взвешенном и правдивом освещении событий нашему внештатному корреспонденту-стажёру, студенту четвёртого курса международного отделения факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова (декан — Я. Н. Засурский) тов. Маркову С. А. Заранее благодарим и просим извинить за возможные неудобства».

Подпись, подумав, ответсек не поставил, но спасибо что хоть напечатал на фирменном бланке. Хотя логичнее было бы получить такое письмо на бланке журфака за подписью вышеупомянутого Засурского.

— Подведёшь ты меня под монастырь, — тяжко вздохнул ответсек, протягивая мне сию лягушачью бумажку.

— Спасибо! — выдохнул я и спешно покинул кабинет.

Со следующего дня, обретя какую-никакую легитимность, я стал почти открыто охотиться за знаменитой парой.

Это оказалось делом непростым. Опасаясь повышенного, мягко говоря, интереса, они как-то незаметно покидали свой многокомнатный люкс в «Интуристе» и ездили по Москве на «Волге» Каузова, но всегда в сопровождении многочисленной охраны. Когда удавалось их засечь, я лихо, нарушая правила движения и отмахиваясь от гаишников выданным мне письмом, преследовал «Волгу» на отцовском «москвиче».

Они посещали Третьяковку, Пушкинский, Музей Советской армии и Военно-морского флота, планетарий, Бородинскую панораму… Иногда бывали у матери Каузова, которая в ту пору работала вторым режиссёром какого-то объединения на «Мосфильме» и жила в двухкомнатной квартире на Мосфильмовской, недалеко от киностудии. Остальное время наследница проводила в своём сьюте, расположенном в отдельном, изолированном крыле «Интуриста», где постоянно дежурили телохранители — немолодые угрюмые греки, доставшиеся Кристине, наверное, в наследство от папы.

Однажды неожиданно мне удалось проскользнуть внутрь. Я крался на цыпочках, готовя «к бою» фотоаппарат, но тут был замечен охранниками. Последовала немая сцена. Мне показалось, что они с интересом разглядывают мой «Зенит». Не успел я выкрикнуть, что я — пресса, как послышалась греческая ругань (благозвучная!), меня в два счёта скрутили и вышибли.

Хорошо, что тогда ещё не было принято убивать журналистов на месте.

3

Соперничество двух титанов, выдающихся self-made men,всевластных миллиардеров, Аристотеля Онассиса и Ставроса Ниархоса, достойно песни Гомера. И по сей день многое в этом соперничестве остаётся тайной.

Морской офицер Ставрос Ниархос перед пулями и снарядами на Второй мировой войне не кланялся, воевал смело, честно и даже не был ранен. К концу войны теплоходы его компании в мирном режиме курсировали по Средиземному морю, но выходили и в Атлантику, бывали и в Персидском заливе…

Впрочем, для начала давайте познакомимся с Ниархосом.

Родился Ставрос в 1909 году в семье Спироса Ниархоса и Евгении Кумандарос, натурализованных американцев, незадолго до рождения сына вернувшихся в Грецию. В штате Буффало у них был свой магазин, но жилось там трудно, невесело, и беременной Евгении всё время не хватало лимонов. «Наш мальчик хочет к солнцу», — заключил Спирос, уверенный, что родится именно сын, и в апреле, когда поспели первые лимоны, супруги прибыли в Афины, а в солнечном июле, третьего числа, на свет божий появился Ставрос.

С раннего детства его воспитывали как будущего Дон Жуана и супермена. «Лучше жить с чёртом, чем с неказистой бабой», — твердил дед, который до глубокой старости слыл великим бабником. «Тебя достойна лишь принцесса!» — уверяла мать.

Точно неизвестно, когда появился в жизни Ставроса Ниархоса Аристотель Онассис. По одной из версий, Ставрос познакомился с ним в 14 лет. Онассис, несколькими годами старше, скоморошничал, гонял по Афинам на разваливающемся мотоцикле без глушителя, показывал самым красивым девчонкам фокусы, выхватывая из штанин то букетики лимонных веток, то живых хомячков или ящериц, а девчонки со смехом усаживались позади него на мотоцикл, обнимали и с визгом куда-то уносились. Всё это производило впечатление. Неожиданно Онассис куда-то эмигрировал, позже стало известно, что в Аргентину, но Ниархос его запомнил.