Онассис. Проклятие богини

— У них был настоящий роман! — продолжала Долорес Б. К. — От ходока Аристо, к тому же экономившего на всём, никто такого не ожидал — он делал ей достойные русской балерины подарки! По-моему, эта Машенька, а она действительно была хороша, стала первой настоящей любовью Онассиса. Думаю, что имя Мария с тех пор в его жизни играло какую-то исключительную и магическую роль. В том, что в его жизни появилась роковая любовь по имени Мария Каллас, сыграло роль байресское предзнаменование… И именно благодаря приме Машеньке Протопоповой впервые он обратился к кораблям. Бизнес он не оставлял ни на секунду, даже в разгар такого грандиозного романа. Ему нужны были склады под завозимый из Греции табак, а затем кожи…

— Кожи? — удивился я. — Из Греции в Аргентину — страну скотоводов завозили кожи из Европы?

— Не знаю, в чём была причина, кажется, в Аргентине не могли её надлежаще выделывать. Но знаю, Аристо сам мне рассказывал, что он и на кожах делал деньги, как, впрочем, и на всём, на чём только можно было — и на лекарствах, и на итальянской мебели, и на граммофонах, и на велосипедах… В общем, ему требовались склады, арендовать помещения было слишком дорого. И Мария, как он сам рассказывал, дала ему идею: русский корабль, пришвартованный в нескольких милях от Ла Боки. Конечно, он уже не был русским — линейный корабль «Император Александр III», в 1917-м ставший линкором «Воля», в 1920-м — линкором «Генерал Алексеев». Верно говорят у нас в Испании: имена менять — добра не видать. На этом линкоре, перехватывавшем немецкие крейсеры, оборонявшем Севастополь, служил папа Марии, капитан второго ранга. На нём 14 ноября 1920 года с врангелевскими войсками он и эвакуировал свою семью, жену и маленькую Машеньку, из Севастополя в Константинополь…

Дальнейшая судьба линкора точно не известна. Не исключено, что он (как и множество кораблей в ту пору) был интернирован французскими властями в Тунис, в Бизерте. Потом вроде бы должен был вернуться в СССР, но возвращён не был, потом его продали, перепродали, и вот после всех мытарств корабль оказался (по одной из версий) сперва на Кубе, потом ещё где-то, потом в Аргентине.

Когда Мария рассказала славную трагическую историю линкора Аристотелю и они побывали на нём, в каюте, которая некогда принадлежала её папеньке, Аристо даже захотел с помощью Марии отсудить его у какой-то французской фирмы. Ничего из этой затеи, разумеется, не вышло.

— Но под склад табака с опиумом он всё же использовал «Императора Александра III»? — уточнил я.

— Вроде бы. Пока линкор не угнали обратно в Европу и не пустили во французском Бресте на металл.

— А что стало с Марией Протопоповой?

— Что с ней стало, не знаю. Да и не видела я потом Аристотеля, я ведь вскоре покинула Аргентину и о нём лишь читала в газетах. Да, и вот что ещё любопытно: первый свой корабль он назвал в честь Машеньки — «Марией Протопапас». Это факт! Но корабль затонул в первую же бурю.

10

Между тем дела Онассиса неуклонно, как говорится, шли в гору.

Идею использовать корабли в качестве складов Онассис воплощал в жизнь стремительно и масштабно. Он стал фрахтовать суда, начав с самых старых и дешёвых, ржавевших в портах Аргентины. Над его судами развевался греческий флаг (после судьбоносного происшествия в Роттердаме, о котором речь пойдёт в следующей главе), так что аргентинские власти без достаточных оснований, то есть конкретных правительственных санкций, которые получить было практически невозможно, не имели права их обыскивать. Полку курильщиков и курильщиц восточного табака с опиумом прибывало с каждым днём. За четыре года торговый оборот Онассиса увеличился со стартовых десяти тысяч долларов до двух с половиной миллионов.

В «чёрный четверг» 24 октября 1929 года, когда рухнула Биржа США, ознаменовав начало международного финансового кризиса, названного Великой депрессией, наличном банковском счету 23-летнего Аристотеля Сократеса Онассиса появился первый миллион долларов. Именно о нём десятилетия спустя Онассис произнесёт крылатую фразу, ставшую пословицей века и прижившуюся в России периода первоначального накопления капитала, в 1990-е: «Самое трудное — заработать первый миллион».

Бизнес расширялся, будущее представлялось безоблачным, хотя кое-какие облачка и наплывали. Из весёлого района доков и борделей Ла Бока наш герой перебрался в апартаменты на Авениде Коррьентес, приобрёл соответствующую обстановку, обогатил свой гардероб, подумывал приобрести авто. Туча пришла с неожиданной стороны. В конце 1929 года — в связи с бушующей в мире Великой депрессией — греческое правительство приняло решение резко, до 1000 процентов (!) увеличить пошлины на товары, ввозимые из стран, не связанных с ней специальными торговыми соглашениями. Это касалось и Аргентины. Если бы аргентинское правительство решилось на ответные меры, что было вполне закономерно и ожидаемо, основной бизнес Онассиса рухнул бы в одночасье.

И наш герой отправился в Афины.