Она велит, я повинуюсь (ЛП)

Все вышли к центральной линии встретить команду Белой Лилии. Сестра Окончательное-Правосудие облачилась в простые короткие штаны, покрыла плечи и грудь единственным широким венком из белых лилий, а на руку натянула фиксатор запястья. Она стояла у центральной линии молча, опустив руки по сторонам, и, слегка скосив голову набок, без всякого выражения глядела на них.

Рядом с ней стоял губернатор Хариме. Он был старше Кефаля Бренда, ниже ростом и круглолиц. Он также зачесал назад темные волосы, но губернаторская мантия не слишком хорошо на нем сидела, обвисая по бокам. Партнеры по команде выстроились за ее спиной. Все в том же расшитом атласе, украшениях и цветах, как заведено было у игроков Голубой Лилии.

Кефаль Бренд вышел в центр корта.

— Кто будет играть за меня? — задал он ритуальный вопрос звучным уверенным голосом.

— Я, брат Семь-Сверкающих-Истин-Что-Сияют-Подобно-Солнцам, буду играть за тебя! — возвестил Семь-Сверкающих-Истин, дав ритуальный ответ. Сверкнула его муассанитовая усмешка, а болельщики Голубой Лилии на трибунах взорвались смехом и аплодисментами.

Губернатор Хариме вышел в центр и остановился напротив Кефаля Бренда. Но вместо ритуального вопроса произнес:

— Были времена, тетрарх, когда нам с вами пришлось бы сыграть в эту игру самим.

Тишина и озадаченные шепотки на трибунах.

— Порой я задумываюсь, не лучше ли было бы рискнуть самим. Или, возможно, отказаться от практики казней вообще. Разве правильно это, перекладывать на наших капитанов бремя, которое мы обязаны нести сами?

Он (грустно, как показалось Ее-Дыхание-Объемлет) покачал головой.

— Кто будет играть за меня?

Ответила, с привычной тщательностью, Окончательное-Правосудие.

— Я, сестра Окончательное-Правосудие-Свершится, буду играть за тебя.

Воспоследовали вежливые аплодисменты.

Ее-Дыхание-Объемлет понял, что огорчен. Это Игра, перед которой остальные игры — только тренировка. Аббат однажды сказал ему, что поле Игры — место, где планирование и маневры подчинены воле Той-Кто-Явилась-Из-Лилии. Капитан команды бесповоротно подчиняется Ее желаниям. Люди на трибунах знали, что сестра Окончательное-Правосудие обречена, и не сумели выдавить из себя ничего больше, кроме этих скудных аплодисментов. Так неправильно. Так нечестно.

Следующие десять минут аббат молился, благословлял капитанов, за ними игроков на среднем и дальнем кортах, испрашивал благословения Той-Кто-Явилась-Из-Лилии для зрителей, станции, Округа и территории Совета. Он принял курильницу у Ее-Дыхание-Объемлет и повел ее дымом в сторону тетрарха, губернатора Хариме и двух капитанов. Продолжая улыбаться, Семь-Сверкающих-Истин вытянул руки, с тремя-четырьмя кольцами на каждом пальце, так, чтобы дым овеял их. Его товарищ по команде со среднего корта выступил вперед и повторил движения, а следом игрок с заднего корта.

У сестры Окончательное-Правосудие руки были кряжистые и без украшений. Она ненадолго задержала их в дыму и отошла в сторону, пропуская игрока со среднего корта. Когда тот выступил вперед, Ее-Дыхание-Объемлет поразился разнице между его руками, затейливо украшенными, и простыми скромными руками сестры Окончательное-Правосудие. Золотая сетка, в которой поблескивали драгоценные камни, покрывала правую руку игрока среднего корта от фаланг до запястья, а затем распадалась на отделанные драгоценностями нити, свисавшие подобно бахроме с тыльной стороны, до самого локтя и предплечья. В дыму сетка переливалась красным, желтым и зеленым. Она поражала и привлекала внимание своей почти варварской красотой. Ее-Дыхание-Объемлет никогда не видел ничего подобного. Игрок со среднего корта поднял голову, перехватил взгляд Ее-Дыхание-Объемлет и усмехнулся. Ее-Дыхание-Объемлет испытал отвращение. Одна из самых важных игр в жизни этого человека, его капитан умрет в конце матча, а он тут усмехается так пренебрежительно.

* * *

Аббат Должен-Ли-Я-Один-Избежать-Смерти сидел перед центральной линией корта на трибуне Ноаж Итрая. Место рядом с ним занял Кефаль Бренд, а точно напротив, на трибуне для болельщиков Хариме, восседал харимейский губернатор. По другую руку тетрарха устроился иномирец: бледнолицый, необычной внешности, говорящий с резким акцентом. За спиной аббата Ее-Дыхание-Объемлет шепнул соседу, послушнику постарше:

— А кто это?

— Это торговец-иносистемник. Ему нужны контракты и концессии. Хочет гибкую тарифную сетку и скидки на постой. Он с тех пор, как прибыл, тетрарха просто осыпает драгоценностями и иномирскими деликатесами. Я слышал, что...

Но Ее-Дыхание-Объемлет не суждено было узнать, что именно слышал его сосед. Начинался матч.

Обе команды сняли атласные одеяния и драгоценности (Окончательное-Правосудие ограничилась тем, что сбросила венок из лилий), оставшись в коротких штанах и фиксаторах. Игроки среднего и дальнего кортов на каждой стороне заняли свои места, а два капитана встали друг перед другом у центральной линии.