Она написала любовь

– Вот не уверен. – Доктор потер ноющие виски. – Как правило, разведчики – патриоты. И никогда не пойдут против страны. Опасность заключается не в том, что кто-то из них способен предать свою родину.

– А в чем?

– Степень секретности. Она слишком высока. Это опасно. Плюс неустойчивое психическое состояние. После того, что им пришлось пережить… Что же касается конкретно этого случая, то…

– Что?

– Видите ли, Майнц… Я, к сожалению, тоже. Слишком много знаю. Давайте оставим этот разговор. Нас ждут архивы! Посмотрим, кто умер за эти полгода. Наша задача связать их с «Водяной Смертью».

– Но… как?

– По заключениям судмедэкспертов, конечно! Смерть готова делиться информацией. Нужно только знать ее язык…

* * *

У камина, позвякивая кристаллами на медальонах, возились Эльза и Грон. Вздыхали, фыркали, стучали когтями по паркету, с тревогой поглядывая на женщину у окна. Агата стояла к ним спиной и, обхватив себя руками, смотрела на медленно падающий снег. Красиво. Как в сказке. Как в детстве, когда ждешь ночи Семи Вестников. Надо было написать на листочке семь желаний и сжечь. В полночь выйти на улицу и подуть на ладонь, представляя, как пепел летит к самой яркой звезде! Каждый Вестник получит одно желание и обязательно исполнит его.

В государстве было мало по-настоящему религиозных людей. Все благостные жили при Башне и с обычными людьми общались редко. Ритуал вступления в брак, проводы в Последний путь и Седьмая ночь Нового года – три причины посетить Башню Благих.

Тем не менее Светлые Письмена знали все еще со школьной скамьи. В Седьмую ночь Нового года, во время звездопада, Семь Вестников спустились на Землю и принесли с собой Семь Благ: Свет Дня, Тьму Ночи, Любовь, Надежду, Раскаяние, Рождение и Смерть. С тех пор все живущие на Земле владеют этими сокровищами, отмечая Седьмую ночь Нового года как самый светлый праздник. В этот день всюду развешивают изображение Солнца и Луны, фигурки в белых одеждах с крыльями и звездами в волосах, изображающие сошедших с небес Вестников, вырезанные из алой бархатной бумаги сердца как символ любви и венки из веток рамитра и вейры. Рамитр – вечнозеленое небольшое деревце, усыпанное длинными мягкими иголками, а вейра – куст, что цветет крошечными белоснежными цветочками только три дня в году.

Ах, какие пышные венки приносил отец! Они всегда старались встать пораньше, чтобы украсить дом к маминому пробуждению. Она радовалась. Как ребенок. Хлопала в ладоши, кружилась по комнате. А потом пекла традиционный пирог – День-Ночь. Кекс из ванильного и шоколадного бисквита, узор которого никогда не повторялся, но всегда был очень красивым.

Надо будет попросить Касса испечь на праздник такой. И спросить, как это делается. Она столько раз просила маму научить, но все было некогда. Мама говорила – успеем еще… Не успели.

«Как ты думаешь, она знает о том, что хозяин любил Адель?» – Эльза с тревогой посмотрела в глаза Грону.

«Не думаю, что он рассказал ей. Хозяин не дурак. Зачем? Они даже не были близки с той женщиной. Просто… взаимная симпатия. А с Агатой были».

«Откуда ты знаешь?»

«Ты сомневаешься в том, что хозяин и Агата?..»

«Нет… Это я знаю. Я про Адель?»

«Все же женщины лишены способности логически мыслить… Определенно!» – Грон положил голову на вытянутые лапы и прикрыл глаза.

«Грон! Ненавижу, когда ты так делаешь… Говори толком, что ты имеешь в виду?» – Эльза недовольно ходила вокруг пса, с равнодушным видом развалившегося у камина.

«Дурочка… Ты чувствуешь Агату. Я – хозяина… Ну… в этом смысле. Поняла?» – Во взгляде друга было столько снисхождения, что Эльза и правда устыдилась. Могла бы и догадаться… Собака вздохнула, подошла к Агате, уткнулась мордой в колени – не переживай, все будет хорошо. Женщина опустилась рядом, прижалась к теплому боку. Потрепала по голове.

«Грон?» – Эльза повернула голову в сторону камина, но так, чтобы Агате было удобно чесать ее за ушком.

«Ну что еще?»

«А когда ты почувствовал… Хозяин… он… был счастлив?»

«Очень. Ничего подобного раньше с ним не бывало. Мы должны оберегать Агату, потому что… Он не переживет, если что. А она?»

«Тоже. В их чувствах я не сомневаюсь. Но вот какую очередную глупость выкинут они в следующий раз…»

«Да. Люди непредсказуемы. Очень уязвимы. И, к сожалению, не очень умны».

Грон благодушно посматривал на женщин, а сам прислушивался к тому, что происходило в доме. Сосредоточенность солдат. Тревога Эрика. Надежда Виллы и Конрада. Дикая злоба Берты. Растерянность и страх Людвига. Все это вибрировало сквозь стены, и все это чувствовал низерцвейг – удивительная магическая собака с огромным ресурсом невероятных возможностей.

Стук в дверь не застал собак врасплох. Они почуяли Касса еще на первом этаже. И, конечно же, дело было в бдительности, а вовсе не в том, что повар нес в кармане белоснежного фартука лакомство: нарезанные ломтики яблока.

– Госпожа Агата, можно?

– Конечно, Касс. Входи.