Она доведена до отчаяния

– Хошь, чего покажу? – спросил Кенни и задрал нестираную майку, показав два засоса, которые Норма поставила ему на живот. Я встала и вышла, не желая сидеть с ними за одним столиком и смотреть, как они целуются взасос.

Сестра Сретение задала нам доклады по естествознанию к неделе после Хэллоуина. Из размноженного на мимеографе списка тем я выбрала «Чудо рождения человека». Уже больше месяца я хранила секрет Джека, ожидая, когда они с Ритой торжественно объявят новость. Всякий раз, встречая Риту, я пристально вглядывалась в ее лицо и живот, ища соответствующие признаки даже во взгляде и смехе. Но Рита ничем себя не выдавала. Она тоже умела хранить секреты.

Я уже назначила себя единственной нянькой будущего Спейта и выбрала имена – Кристофер Скотт для мальчика и Лиза Долорес для девочки. В моих фантазиях Рита слабо приподнималась со смертного ложа с балдахином и протягивала мне розового младенца.

– Мне очень жаль, что тебе придется бросить школу, – еле слышно шептала она. – Позаботься о них обоих. Ты нужна им больше, чем я могу выразить.

– Кофе? – спросил Джек.

Он снова выбрал обходной путь – поехал по Честнат-стрит, но в самом конце улицы неожиданно свернул на парковку перед пончиковой.

– Давай, – согласилась я.

Я следила за ним сквозь витрину. Сегодня Джек был в светло-желтых джинсах и коричневом клетчатом свитере. Официантка взбила прическу и засмеялась над его шуткой. Потом проводила его взглядом, когда он вышел.

Я обожгла губы и начала дуть, глядя, как закручивается дымок на маслянистой поверхности.

– Угадай, о чем мне задали доклад, – сказала я.

– Ну?

– О младенцах. Как они растут в своей маме, прежде чем родятся.

– Да? – Джек осторожно отпил кофе, глядя куда-то вперед. – Ну, круто.

– Когда вы с Ритой объявите о будущем ребенке?

– А что? – Джек посмотрел на меня. – Ты уже разболтала?

– Нет, мне просто интересно.

– А-а. Я тебе говорил, она немного трусит после прежних неудач, так что спешить некуда.

– Бабушка, наверное, свяжет ему крючком все приданое. А когда он родится?

– В апреле. Середина апреля.

– Правда? У меня есть журнал «Лайф», взяла в школьной библиотеке по теме доклада. Там иллюстрации, как дети выглядят на разных стадиях развития. Так странно! Хочешь поглядеть?

– Видела вон ту официантку? Ее тоже зовут Долорес, – Джек завел машину и выехал на улицу. – На бейдже написано, прямо над ее толстой сиськой.

Я постаралась пропустить это мимо ушей.

– Показать тебе статью?

– Я не люблю смотреть на подобные вещи. Этого полно и в медицинских книгах Риты.

– Можно, я только маме скажу о ребенке? Она бабушке ничего не скажет. Или разреши Рите намекнуть, что я в курсе?

Я поняла, что Джек не на шутку взбешен, когда машина вильнула.

– Слушай, либо я могу тебе доверять, либо нет!

– Можешь, – заверила я, – я просто спросила.

Я сделала большой глоток кофе и поперхнулась от обжигающей горечи. Я закашлялась. Кофе плеснулся из чашки мне на колени и на пол.

Джек остановился у обочины, взял салфетку и вытер пол.

– Прости, – сказал он, – жизнь в последнее время стала очень напряженной.

– Забудь. Не надо мне было тебя доставать. Это я виновата.

Его рука коснулась моей щиколотки. Пальцы скользнули под мой носок и задвигались вверх и вниз. Я прижала ногу к полу, чтобы не вздрогнуть. Я не хотела, чтобы он меня щекотал, но и не желала рассердить его.

– Мы с тобой особенные люди, – заявил Джек.

Он выпрямился, включил первую передачу и повез меня на Пирс-стрит.

Вечером, лежа на животе на кровати, я начала писать доклад, переписав факты на каталожные карточки, как требовала сестра Сретение. Я отсчитала девять месяцев от пятнадцатого апреля; получалось, Рита беременна уже минимум два месяца. «Зачатки конечностей четко различимы, сердце эмбриона бьется часто, – говорилось в статье. – Эмбрион размером с арахисовый орех в скорлупе».

На третьем этаже Джек прошелся по комнате. Он просто переживает – все будущие отцы нервничают. В «Моих трех сыновьях» Робби Дуглас проехал до самой больницы, не сообразив, что забыл взять жену. Мы с Джеком добрые друзья, я помогу ему выдержать этот период.

Иллюстрации развития плода занимали несколько страниц. Некоторые эмбрионы напоминали морских обезьянок, рекламу которых я когда-то увидела на задней обложке альбома комиксов и заказала по почте. Несколько недель я ждала, пока их доставят. «Поместите в стакан обычной водопроводной воды и увидите, как они оживут!» – говорилось в инструкции. Но обезьянки оставались сухими, ломкими и безжизненными, плавая на поверхности несколько дней, пока мать не заставила меня вылить все это в унитаз.

На первом уроке Кэти Махони выставила на парту маленькую коробку с приглашениями на вечеринку. Все утро я смотрела, как она ходит к точилке для карандашей, подбрасывая конверты на парты, когда сестре Сретение случалось отвернуться. Перед ленчем Кэти в последний раз прошлась между рядами и выбросила пустую коробку в мусорную корзину учительницы.

Ко мне подбежала Норма, крича мое имя достаточно громко, чтобы все насмешливо обернулись.

– Ты что, оглохла? Хочешь сходить в «Лу»?