Она была непредсказуема...

Бабушка Жерара действительно была очень стара. Легкая и бесплотная, как тень, она зябко куталась в шали, поскольку замирающее сердце уже не могло заставить кровь согревать неподвижное старческое тело. На высохшем лице живыми казались только глаза. Черные, как у внука, они смотрели внимательно и цепко, будто боялись закрыться, не успев понять и увидеть что-то важное в оставляемом навсегда мире.

Чарити слегка поёжилась, почувствовав на себе бесцеремонный оценивающий взгляд.

Жерар громко заговорил по-французски. Из глубины кресла ему ответил надтреснутый старческий голос. Чарити почтительно молчала, ожидая, когда эти двое сочтут нужным пригласить ее к разговору. И дождалась.

— Позор! — с еле заметным акцентом по-английски прокаркала старуха. — Мой внук — распутник! Совратил малолетнюю девчонку! Тебе должно быть очень и очень стыдно, мой мальчик.

— Каюсь, бабуля. — Жерар смиренно опустил голову. — Но зато я привел тебе внучку. Старый да малый — теперь вы будете пилить меня вдвоем.

— Негодник! — Мадам де Вантомм тихонько засмеялась. — Знаешь ведь, что я не могу на тебя сердиться! Ладно, попозже задам тебе хорошую трепку. А сейчас хочу побеседовать с юной дамой.

Пристальный взгляд черных глаз остановился на лице Чарити, скользнул на ее ноги — и снова уперся в лицо. Девушка смущенно опустила глаза, моля Бога, чтобы смотрины поскорее закончились. Почувствовав ее волнение, Жерар ободряюще обхватил «невесту» за талию и привлек к себе. Чарити с благодарностью покосилась на него, не смея поднять опущенной головы.

— Боишься меня? — проскрипел голос из-под груды пледов. Чарити вздрогнула и растерянно уставилась в желтое личико старухи. — Боишься, — удовлетворенно констатировала та. — И правильно! Натворила дел — умей и отвечать! И незачем было надевать такую короткую юбку, я бы и так увидела, что твои ножки могут совратить и святого! Уж я-то в этом знаю толк. Ты лучше скажи, неужели твоя матушка не предупреждала тебя, о том, что мужчины падки на сладкое?

— Мама умерла, — выдавила Чарити, еще ниже опуская голову.

Однако старуха была не склонна относиться с пиететом к чужой смерти. Близость собственной кончины сделала ее бесчувственной.

— А что же отец?

— Он тоже умер, — пришел на помощь Чарити Жерар. — А вот ты, бабуля, ведешь себя на редкость бестактно. В твои-то годы можно быть и поделикатнее!

Чарити инстинктивно вжала голову в плечи, ожидая грозы, но, к ее изумлению, старуха лишь благодушно рассмеялась. Очевидно, Жерар был ее любимцем.

— Ладно уж. Господь вам судья, — с напускной суровостью проворчала она. — А теперь давайте целоваться.

Жерар тут же оставил Чарити, приблизился к бабушке, обнял ее за щуплые плечики, звонко расцеловал в обе щеки и зашептал на ухо что-то по-французски. Чарити не понимала ни слова, но довольная улыбка, заигравшая на бескровных губах старухи, говорила о том, что слова внука пришлись ей по душе.

— Теперь ты! — капризно потребовала старая дама, устремляя требовательный взор на Чарити.

Девушка послушно приблизилась и коснулась губами пергаментной щеки.

— Что с рукой? — полюбопытствовала мадам де Вантомм, но, не дослушав объяснений, закрыла глаза. — Устала. — Она зевнула. — Идите оба отсюда. Жерар, зайди ко мне попозже, когда я отдохну.

— Слушаюсь!

Жерар подтолкнул Чарити к дверям.

— А с тобой, юная девица, мы завтра займемся подвенечным платьем, — донесся из кресла еле слышный голос. — И подумаем, нельзя ли добавить тебе лишний десяток годков, чтобы избавить нашу семью от очередного позора.

Перехватив изумленный взгляд Чарити, Жерар решительно вытолкал ее в коридор.

— Побойся Бога, бабуля! — услышала она его громкий веселый голос. — Она мне и так нравится!

— Будто я не вижу! — хмыкнула старуха. — Распутник!

Жерар расхохотался и закрыл за собой дверь. Чарити вопросительно посмотрела на него, ожидая, объяснений по поводу «очередного позора», однако Жерар, видимо, не считал нужным посвящать ее в дела семьи.

— Бабуля обожает браниться со мной, — с легким смущением пояснил он, когда они отошли подальше от покоев мадам де Вантомм. — Порой мне даже кажется, что это поддерживает в ней жизнь.

Чарити не ответила. Она еще толком не разобралась в том, какое впечатление произвела на нее старуха.

— Поверь, она не хочет никого обидеть, — продолжал Жерар, и по горячности, прозвучавшей в его обычно невозмутимом голосе, Чарити поняла, как сильно он любит старую чудачку. — Она совсем не хотела обидеть память твоих родителей! Постарайся понять ее, Чарити. У бабушки слишком мало времени, и она прекрасно это осознает. Ей просто некогда ходить вокруг да около, тратя драгоценные минуты на общепринятые условности. Бабуля идет напрямик, и со стороны это выглядит резкостью. Она просто очень торопится.

— Я понимаю. — Чарити кивнула, недоумевая, почему это Жерар вдруг разоткровенничался с ней. — Знаешь, мне понравилась твоя бабушка.

— Вот и отлично! — одобрил Жерар, резко останавливаясь и поворачивая Чарити лицом к себе.