Он спас Сталина

Весь Тегеран притих после шумного дня, погруженный в звенящую тишину и полный мрак. Тихо и монотонно чеканил секунды потускневший от времени бронзовый диск длинного маятника напольного хронометра. Каждый час он отбивал громким колокольным низким звоном пришедшее, а скорее, уходящее в прошлое время. Два кожаных кресла, столик между ними, на нем кофейный прибор, коробка с пастилой, ваза с фруктами и недопитая или уже наполовину распитая бутылка коньяка. Разговор велся энергично и откровенно. И чем больше уменьшалось в бутылке пахучего крепкого напитка, тем сильнее развязывались языки…

— Ты встречался с Луисом? — спросил Сейполл у Бентона.

— Да, но его не разговоришь.

— Что он рассказал о русских?

— Ведут себя нормально. Симпатии иранцев на их стороне. Они плотно и крепко уже утвердились на севере страны. С англичанами дружат, — отрапортовал Джон.

— Ну теперь о мазандаранской нефти можно забыть. Концессии на северную нефть нам мог дать только шах. А как немцы? — неожиданно резко развернул тематику Сейполл.

— Мне кажется, они струсили. Советская контрразведка здесь представлена большими силами. Ее мощь чувствуется. Она плотно работает с британцами. Вообще я перестал понимать рузвельтовекую политику. Он заставляет нас больше раскошеливаться, — гневался Бентон.

— Ты о чем, Джон?

— О ленд-лизе, идущем через Иран.

— Да, я вижу ты не политик, а дубовый полицейский с заскорузлыми мозгами. Неужели ты не понимаешь, что идет война. Мы помогаем русским. А эта помощь не за спасибо, это прежде всего выгодный бизнес. Если у них не хватит наших долларов, расплатятся своим золотом — у них его много. А что касается оценки Дрейфуса о качестве драки на фронтах, то я согласен с дипломатом — русские дерутся неплохо, — неожиданно развернулся Сейполл.

— Вот что я вам скажу. Ну и пусть воюют. Пусть дерутся. Пусть перебьют друг друга. И не надо влезать в эту драку. Вот когда останется в Германии и в Советской России по одному солдату, тогда можно их взять голыми руками, не открывая никакого второго фронта в Европе, — злился Бентон.

— Что касается второго фронта — это пока миф. Никаких данных об его открытии пока нет. Деловые люди с Уоллстрит сделают все возможное, чтобы оттянуть его открытие. Мясорубка на фронтах превратит в перемол, в фарш не одну советскую дивизию. Вот тогда и посмотрим, кому достанутся нефтяные богатства северного Ирана.

— Кому?

— Кто выйдет из этой войны наиболее сильным. К нам, и только к нам потянутся руки за помощью. Вот увидишь со временем…

— Так вы думаете, что мы окажемся в этой роли?

— Непременно. У нас все есть для этого…

Итак «малая тройка» начала действовать против «Большой тройки».

* * *

Но взорвалась неожиданно бомба. Посланник США в Иране Луис Дрейфус пригласил Бентона и под большим секретом сообщил ему о намечающейся Тегеранской конференции представительных делегаций трех стран: США, СССР и Великобритании во главе с Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем.

— Вам поручается разработать план мероприятий по обеспечению надежной охраны конференции высоких руководителей трех держав, — приказал руководитель посольства США полицейскому чиновнику.

Ничего более неприятного Бентон и представить себе не мог, потому что понимал, что все мероприятия он будет делать через силу и что в случае провала или какого-нибудь, не дай бог, чрезвычайного происшествия вся ответственность падет на его голову. Вброшенный в кровь адреналин заставил его сначала поделиться неприятностью со своим шефом Сейполлом, а потом уже думать о планировании мероприятий. Они встретились на вилле шефа. Джон рассказал ему о полученной под большим секретом информации о проведении конференции «Большой тройки».

— Неужели больной Рузвельт захочет трясти свое непослушное тело через океан? — высказал сомнения Сейполл. — А ведь это опасно — мотаться по городу президентскому кортежу. Переговорный центр, видно, будет на территории посольства СССР, английское рядом, а потом про себя подумал: «Сомневаюсь, чтобы они стали обсуждать вопрос об открытии второго фронта».

И вдруг Бентон не удержался от колкого замечания:

— А вы меня уверяли, что второй фронт — это миф. Рузвельт с Черчиллем откроют второй фронт, а Сталин развернет здесь третий фронт. Таким образом, наивность Сейполла была осмеяна, хотя прицельных возражений против линии умозаключений своего шефа у Бентона не было. Вдруг Сейполл поднялся из-за стола, достал из коробки сигару, профессионально обрезал ее и прикурил. Клуб сизого дыма от первой глубокой затяжки при раскуривании, выпущенный из ноздрей и рта, окутал голову. Пространство наполнилось благородным запахом дорогого гаванского табака.

— Да неужели Рузвельт одурел, ему Америка этого шага не простит. Зачем, зачем сейчас нужна поддержка большевиков? С ума сходит старик — полиомиелит разбил его, а он пожелал прыгнуть через океан. Ему что, не жалко наших солдат?

— Вот видите, мы с вами и сошлись, — уже спокойно констатировал Бентон.