Он спас Сталина

«Наверное, она чувствовала свой неизбежный конец», — подумал Никанор и снова зарыдал…

* * *

Днепропетровск образца 1928 года встретил сельского подростка непривычным ему гомоном, грохотом трамваев, свистками паровозов и дымами заводских труб. В одной из газет он прочитал, что в городе насчитывается более ста шестидесяти трамваев и продолжается активное строительство трамвайных путей. Нашел и информацию о том, что к концу года городская электрическая чугунка перевезла почти тридцати восемь миллионов пассажиров…

Все это впечатляло и удивляло Николая.

Вступительные экзамены в землеустроительный техникум он сдал успешно. О том, что его зачислили, узнал из приколотого кнопками списка на доске объявлений. После этого дали бесплатное общежитие. Учеба оказалась нетрудной — спасали цепкая память и усидчивость. Но особого желания трудиться по этой специальности не возникало. Отучившись два курса, он в качестве землеустроительного практиканта попадает в окружное земельное отделение поселка Соленое, находившегося в каких-то трех десятках верст от Днепропетровска.

Практиковался с января 1929 по сентябрь 1930 года. Много помогал и в домашнем хозяйстве на огороде, и при заготовке дров, когда приезжал на побывку домой. Готовился к службе в армии, проявив перед одногодками инициативу- «подкачаться». Набирался силенок на сооруженном во дворе из старого лома турнике и поднятием тяжестей. Для крепости духа, как где-то он прочитал, нужна крепость тела. С этой целью с мая по октябрь 1931 года трудился грузчиком на заводе имени Ворошилова в Днепропетровске.

Физическую закалку для службы в армии получил достойную. Заводской мастер цеха дядя Федя, прознавший, что Николай устроился на завод, чтобы набраться силенок, как-то заметил:

— Коля, я скажу тебе, ты молодец, физические упражнения могут заменить множество лекарств, но, увы, ни одно лекарство в мире не может заменить физические упражнения. Движение — кладовая жизни, это сама жизнь. Работающие мышцы удлиняют жизнь. Помни это всегда.

Военная служба в те годы была почетной обязанностью. Авторитет служивого оставался высок. Девчата «белобилетчиков» обходили стороной, считая их ущербными, слабаками, паиньками, болявыми, не способными воспроизвести здоровое, крепкое потомство. «А где и на какие средства потом лечить больных детей?» — наверное, так рассуждали будущие матери.

«А чего там, — мыслил Коля Кравченко, поступая на завод, — и денежки будут, и силенок приобрету. Они сгодятся в армии».

Один из соседей, казак Дмитрий Панченко, участник Первой мировой войны, рубака эскадронный, знавшей Николая с детства, как-то заметил:

— Смотрю на тебя, Коля, вон какой вымахал. Иди в армию и попросись в конницу, она еще себя не исчерпала. Кони — это быстрота, маневры, внезапность. Ты же казацкого рода. Думаю, обязательно попадешь в кавалерию. От солдата требуются прежде всего выносливость и терпение, храбрость — дело второе. Она приходит в момент совершения главного ратного действа — подвига.

— И мне хочется туда. К лошадям с детства привык. Наездился и с подводой, и верхом. Мозоли добрые набил на ж…

— Ну так тебе же и карты в руки.

Как в воду глядел старый вояка…

ЧЕРВОНОЕ КАЗАЧЕСТВО

Слава богу, что мы казаки.
Вот молитва казачья святая,
Наши сотни и наши полки
С нею крепнут от края до края.

Ксения Курбанова

Как потомственный казак, Николай действительно попал служить в казачьи войска в город Харьков — второй по численности город Украины, столицу до 24 июня 1934 года УССР.

Как известно из послужного списка, Николай Григорьевич Кравченко служил рядовым 1 — го кавалерийского полка 1 — й кавалерийской дивизии красного Червоного казачества Киевского военного округа с октября 1931 по октябрь 1933 года.

Он стал прекрасным кавалеристом, потому что еще дома, как говорилось выше, слыл удалым наездником. Не раз Николай, как опытный всадник, удивлял котовских девчат, проносясь лихим галопом по пыльным улочкам родного села, поэтому все упражнения джигитовки сдавал только на одну оценку — отлично.

Одно время был и запевалой в подразделении. Часто приходилось обращаться к словам «Марша Буденного». Любили армейцы эту песню, особенно когда она исполнялась в конном строю, проходя иноходью с развернутым знаменем и шашками наголо мимо трибун или на плацу при тренировках:

Мы — красные кавалеристы,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ:
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо,
Мы смело в бой идем…

Николай Кравченко очень любил этот род войск.

Вообще говоря, о казачестве, о системе их боевой подготовки есть смысл обратиться к словам Наполеона Бонапарта. В своих воспоминаниях о войне 1812 года он писал: