Он скоро умрет

Если бы я треснул Авраама бутылкой по башке, это бы произвело меньший эффект. Муть в глазах прояснилась, прижался к обочине, как миленький.

– Покажи права.

Я показал.

– И это права? – с презрением вякнул было Авраам, но я не стал слушать.

Ну, потрепанные немного, велика беда.

– Правда? – спросил я тихо у жены, пересаживая ее назад, потому что Авраам согласился сидеть только рядом со мной, чтобы дернуть ручник, если что.

– Правда, – ответила жена и почему-то покраснела.

Остаток пути ехали молча, без приключений. Начинался час пик. Машины отовсюду так и перли.

Авраам велел остановиться на тротуаре у Навозных ворот. Я выразил сомнение в правомерности такого выбора, но он заявил, что через полчасика вернется и отгонит машину на парковку. Только я вынул ключ и поднял ручник, как рядом притормозил огромный внедорожник. Из-за сползшего вниз стекла высунулся пассажир, чьи локоны, напоминающие пружины моего эспандера, свесились едва ли не до колеса. Он спросил, разрешена ли здесь парковка. Так спросил, что то ли спросил, то ли намекнул, что не разрешена. Еврейские мудрости. Я пожал плечами и кивнул на Авраама, который как раз напяливал портки.

До дома шли через площадь. Брюки с Авраама то и дело съезжали. Раза два или три встретились его приятели. Они здоровались, спрашивали, все ли в порядке, и, получив утвердительный ответ, провожали нас долгими взглядами.

Вечером Авраам завалился спать, а мы пошли отмечать в ресторан. Жена сделала сюрприз – заказала у музыкантов песню из мультфильма про Чебурашку. Я широко улыбался и пританцовывал сидя, люди в зале хлопали.

На следующий день Авраам заявил, что по нашей вине ему влепили штраф за неправильную парковку. Я возразил, что он сам указал место и сам собирался переставить машину.

Авраам оказался мстительным, ночью включил на полную телевизор прямо за стенкой, а сам ушел в свою дальнюю каморку. Мы не могли уснуть. Телевизор выключить не удалось – он надрывался за запертой дверью.

С тех пор, невзирая на наши мольбы, Авраам включал телик каждую ночь. Съезжать не хотелось, деньги были уплачены вперед. Измученные бессонницей, мы быстро успели растерять все расположение, какое испытывали к Аврааму в начале знакомства. Жена собиралась придушить «старого пердуна», а я ругался, что надо было слушаться меня и бежать подальше в самом начале. Мы считали дни.

Накануне нашего отъезда Авраам, который за несколько дней совсем оправился от купания в лечебном кипятке и снова выглядел светским милашкой, вдруг сообщил, что назавтра мы должны съехать в шесть утра.

– Это почему? – удивились мы. – В любой гостинице номер принято покидать в полдень. А мы съедем в десять, чтобы поспеть на самолет. У нас дальняя дорога. Зачем поднимать нас в такую рань, особенно если учесть, что из-за дурацкого телевизора, который орет по ночам, мы совсем измучились.

– Может, это у вас в России из гостиниц съезжают в двенадцать, а в моем отеле чек-аут в шесть утра! – гордо объявил Авраам. – Мне надо успеть на утренний субботний концерт.

Утренний субботний концерт в Иерусалиме! В шаббат, когда и пальцем шевелить запрещается. Насмешил.

– Тогда верните нам деньги за один день, и мы переедем в гостиницу, чтобы выспаться, – предложила жена.

– Мой отель денег не возвращает! – отчеканил Авраам и гордо развернулся, собираясь удалиться, сверкая икрами голых ног. В тот день он был в колониальных шортиках, белых носках и белых же кроссовках.

Жена догнала старикашку, схватила за грудки и начала трясти:

– Верни мои деньги, гад!

Остановить ее удалось, только напомнив, что в ее новом положении стрессы и большие физические нагрузки запрещены.

– Пошли в полицию! – воскликнула жена.

А полиция, как мы заметили в день приезда, за соседней дверью.

Заходим. Комнатка. Мониторы, бронежилеты, стрелковое оружие, рации, стол. За столом – громила.

Начинаю на английском. Так и так. Бабки взял, выставляет раньше времени.

– По-русски давай! – рявкнул громила. – Я из Риги.

– Бабки взял, возвращать не хочет, выставляет раньше времени.

– Это который тут живет? – громила указал в сторону Авраамова подвала.

Жена кивнула.

– Не волнуйся, он скоро умрет, – ободрил нас рижанин и стал пересказывать услышанное напарнику, который неслышно возник за нашими спинами.

Напарник рассмеялся и что-то сказал. Громила перевел:

– Он скоро умрет.

– Нам бы просто выспаться перед отъездом, – сказал я.

– Хочешь, чтоб я с ним поговорил? – спросил громила.

– Мы хотим съехать в десять, а не в шесть утра. У нас долгий перелет.

– Посиди тут.

Выбравшись из-за стола, громила оказался не таким уж огромным. Вместе с напарником он пошел к Аврааму. Раздался стук в дверь и голоса.

Мы с женой сидели перед пустым столом. Перед мониторами, говорящими рациями, бронежилетами, стрелковым оружием и молчали.

Полицейские скоро вернулись. Они были веселы.

– Все в порядке. Можете съехать в полдесятого.

– Спасибо. Но нам надо в десять.

– Без пятнадцати, и по рукам. Не волнуйтесь, леди, – обратился на прощание громила к моей жене. – Он скоро умрет.