Он пришел издалека

Никогда не думал, что день будет тянуться так медленно. Наверное, надо было поспать допоздна, а потом заняться каким-нибудь делом. Было еще хуже, чем когда ты уже надел форму, а матч все не начинается. На поле хоть тренер есть, он командует, проводит разминку.

Джек Гудвин остановился на светофоре. Я подумал, не выйти ли, но не стал. Двинувшись дальше, Джек снова ухмыльнулся.

— Не удивительно, что ты не в себе, — сказал он. — Всем неспокойно. Если бы знать точно, хоть по радио…

— Какое там радио, — сказал я. — Все расчеты проверены.

— Конечно, но что-то могли не учесть. Или… не знаю. Мало ли что может сорваться.

Он все говорил и говорил, только я больше не слушал. Мы с Хови и Полом уже сто раз это обсудили.

— Спасибо, — сказал я, когда он остановился.

— Не стоит благодарности, — ответил он и чуть не задел тротуар задним бампером, трогая с места. Машина у него была новенькая, и водит он вовсе не плохо — может, просто волновался.

Я прошел к киоску и стал рассматривать журналы и книжки. Старая леди Симпсон не спросила, что я хочу купить и не стала меня гнать. Ей было не до того: спорила с покупателями. И все равно — это она в первый раз на меня даже не взглянула. Отличный случай посмотреть то, чего никогда не смогу купить. Только смотреть там оказалось нечего.

Мне захотелось пить. Я выпил коки, но пить все равно хотелось. Я попросил стакан воды, выпил и пошел дальше.

В уличной витрине был установлен телевизор. Я посмотрел. Показывали улицы индийского города. Все смотрели вверх. Потом пошли кадры со всей земли: Италия, Китай, Бразилия… Если бы не одежда, никакой разницы. Все смотрели вверх.

И я стал смотреть. Я только теперь заметил, что небо немного хмурится. Большие кучевые облака прошли, но так стало еще хуже. Я понадеялся, что ко времени проясниться. Хотя это ничего не меняло. Народу было больше, чем обычно по субботам, и в то же время тише. Люди занимались покупками, но покупали мало или второпях. Все боялись пропустить. Все одним глазом косили в список покупок, а другим на часы.

Мы с Хови и Полом встретились на улице, кивнули друг другу, о чем-то заговорили. Подошли еще несколько ребят из нашей школы. Мы собрались вместе. Время подходило — и от минуты до минуты время тянулось все дольше.

Я взглянул на часы Пола. Он говорил, что они и на минуту не врут. Я решил, что еще есть время купить леденец. Мне вдруг захотелось есть. Не знаю, с чего бы. Я не так давно плотно подзаправился, и вот снова голодный. В кондитерской к прилавку пришлось проталкиваться. Люди выходили наружу. Не только покупатели: продавцы и хозяин тоже. Там внутри был большой телевизор, но на него никто и смотреть не хотел. Хотели, когда это случится, быть под небом. Чтобы не просто видеть, но участвовать. Кондитерская опустела. Не закрылась — опустела.

Я развернулся и бросился за остальными. Только бы не пропустить! Оставалось еще несколько минут, но вдруг в расчетах ошибка? Я понимал, что бы это означало, но все равно должен был видеть, хоть умри.

Теперь уже все смотрели вверх — думаю, все люди земли. Было тихо, слышно, как они дышат.

А потом это случилось: вспышка в небе, серебристая полоска, полоса пара, какой еще не оставлял ни один самолет. Небо раскололось, и все исчезло еще до того, как до нас дошла звуковая волна. Никто ничего не сказал. Мы стояли, молчали, и, когда рокот замолк, стали распрямляться. Но след в небе уходил далеко-далеко. Он обогнет всю землю, прежде чем оборваться где-то над пустыней. Я заметил нашего учителя физики — тот хотел улыбнуться, но не мог. И еще аптекаря, которых хотел стать ученым-химиком, но не дотянул.

Старый Фред Батлер, что водит автобус в Оранж-Пойнт и в Кинг-Сити, прищелкнул пальцами.

— Добрался! — прошептал он. — До самого Марса и обратно. Цел-невредим и точно по расписанию.

Он подпрыгнул, заскакал. Он впервые за несколько лет так далеко оторвался от земли. И выше ему не подняться, разве что на лифте. А я знал, что он терпеть не может лифтов.

Загудели фабричные сирены. Они трубили громче Гавриила. Хотел бы я знать, услышал ли он.

Я облапил первого, кто подвернулся, и стал обниматься. Разобрал, что это задавака-девчонка из соседнего квартала, только когда она тоже меня обняла и полезла целоваться. Мы орали, перекрикивая гудки. Имели право.

Все было, как писали в газетах. Земле конец. Дальше начиналась вселенная.

КОРОЛЕВА ПЛАТЬЕВ

Монетки выскользнули из руки. Одну он подхватил в воздухе, остальные раскатились по земле. Он, рискуя оказаться растоптанным, стал подбирать. В спину ему угодили коленом, и он разогнулся, держа между пальцами маленькую карточку.

Налетевший на него прохожий уже скрылся в толпе. Бен Дуранжо дернулся было за ним, но остановил себя, пожал плечами. Случайность. Лучше на этом и остановиться.

Зажатая в пальцах карточка тоже попала к нему случайно. Прежде, чем выбросить, он из любопытства просмотрел. Под грязью бесчисленных подошв читалось приглашение. Светский прием, причем имя почетной гостьи было ему знакомо.